Элеанор Олифант в полном порядке

Я стараюсь планировать свой уход из офиса так, чтобы мне не нужно было ни с кем говорить по пути. Иначе мне задают столько вопросов. «Что будешь делать сегодня вечером? Какие у тебя планы на выходные? Куда поедешь в отпуск?» Понятия не имею, почему окружающих так интересует мое расписание. Я распланировала все самым тщательным образом и уже занесла над порогом сумку, но вдруг поняла, что кто-то за моей спиной потянул дверь и придерживает для меня. Я обернулась.

– Как дела, Элеанор? – со спокойной улыбкой спросил Рэймонд, пока я распутывала в рукаве тесьму варежек. Хотя при нынешней умеренной погоде необходимости в этом аксессуаре не было, я оставила их в изначальном месте, дабы облачиться в них при первой перемене ветров.

– Все в порядке, – ответила я и для вежливости добавила: – Спасибо, Рэймонд.

– Нет проблем, – сказал он.

К моей досаде, по лестнице мы стали спускаться вместе.

– Куда направляешься? – спросил он.

Я неопределенно кивнула головой в сторону холма.

– Я тоже, – сказал он.

Я нагнулась и сделала вид, что застегиваю на ботинке липучку. Возилась как можно дольше, в надежде, что он поймет намек. Но когда наконец выпрямилась, он по-прежнему стоял передо мной с безвольно повисшими руками. В этот момент я заметила, что на нем дафлкот. Дафлкот! Разве они не остались уделом детей и плюшевых медвежат? Мы направились по улице вниз, Рэймонд вытащил пачку сигарет и предложил мне. Я отшатнулась.

– Как отвратительно! – воскликнула я.

Он невозмутимо закурил и пробормотал:

– Да-да, я знаю, вредная привычка. Извини.

– Вреднее некуда, – сказала я, – вы умрете намного раньше назначенного вам срока, вполне возможно, от рака легких или болезни сердца. Вы некоторое время не будете чувствовать влияния на легкие и сердце, но зато заметите проблемы с ротовой полостью: у вас будут болеть десны и выпадать зубы. А кожа ваша уже сейчас серая и морщинистая, что для курильщиков весьма типично. К вашему сведению, в химический состав сигарет входят цианид и аммиак. Неужели вам добровольно хочется поглощать столь ядовитые вещества?

– Для некурящего человека ты знаешь о сигаретах чертовски много, – сказал он, выдыхая тонкими губами облако вредоносных канцерогенов.

– Некоторое время я раздумывала, не начать ли курить, – признала я, – но прежде чем что-то предпринять, я провожу тщательное исследование, и в итоге курение не показалось мне целесообразным и разумным времяпрепровождением. Кроме того, оно непривлекательно с финансовой точки зрения.

– Угу, – кивнул он, – и правда, это жутко дорого.

Мы немного помолчали, после чего он спросил:

– Тебе куда, Элеанор?

Я задумалась, как лучше всего ответить на его вопрос. Мой путь лежал домой, где у меня было назначено волнительное рандеву. И по столь неслыханному случаю – свиданию с гостем у меня в квартире – нужно было как можно скорее завершить это незапланированное и томительное взаимодействие. Как следствие, я могла выбирать любой маршрут, лишь бы Рэймонду было со мной не по пути. Но какой именно?

Мы как раз проходили мимо клиники, специализирующейся на подиатрии. Тут меня осенило.

– Мне назначен прием, – сказала я, показав на входную дверь, – у меня костные мозоли.

Он посмотрел на мои ботинки.

– Сочувствую, Элеанор, – ответил он, – у моей мамы то же самое, она жуть как мучается ногами.

Мы ждали на пешеходном переходе, и Рэймонд наконец-то хранил молчание. Я смотрела на старика, который шел, пошатываясь, на противоположной стороне улицы. Крепкий и приземистый, он привлек мой взор благодаря помидорно-красному свитеру, сверкавшему из-под обычной для пенсионеров пепельно-серой куртки. Будто при замедленном воспроизведении, его ноги стали заплетаться, и сам он стал раскачиваться из стороны в сторону, дико размахивая руками; раздутые пакеты с покупками в его руках превращали его в человеческий маятник.

– Вечер только начался, а он уже пьян, – тихо сказала я, обращаясь не столько к собеседнику, сколько к самой себе.

Рэймонд уже открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент старик грузно упал на спину и затих. Покупки разлетелись в разные стороны, и я отметила, что он купил карамельные вафли и большую упаковку мясного фарша.

– Черт, – сказал Рэймонд, яростно тыча в кнопку, включающую зеленый сигнал светофора.

– Бросьте, – ответила я, – он просто напился. С ним все будет в порядке.

Рэймонд уставился на меня.

– Он пожилой человек, Элеанор, – произнес он. – И крепко приложился головой о тротуар.

Мне стало не по себе. Алкоголики, полагаю, тоже заслуживают помощи, хотя, на мой взгляд, нужно брать пример с меня и пить дома, где ты никому не создаешь проблем. Но не все же такие рассудительные и тактичные, как я.

Наконец на светофоре зажегся зеленый, Рэймонд отшвырнул сигарету в водосток и побежал через дорогу. «А сорить на улице нехорошо», – подумала я и неторопливо пошла за ним. Когда я достигла противоположного тротуара, Рэймонд уже стоял на коленях перед стариком, щупал у него на шее пульс и медленно, но громко, говорил ничего не значащие глупости:

– Здравствуйте, как вы себя чувствуете? Эй, уважаемый, вы меня слышите?