Элеанора и Парк

И она была сегодня такой счастливой. Была другим человеком. Она продолжала сжимать его руку. И даже уткнулась ему в плечо, когда они выходили из автобуса.

Вдобавок, если он расскажет ей, она как минимум решит, что надо пойти домой и переодеться. Сегодня на ней был оранжевый свитер с узором из ромбиков — слегка великоватый, — зеленый шелковый шейный платок и мешковатые джинсы.

Парк не знал, есть ли у Элеаноры хоть какая-нибудь женская одежда — и его это не волновало. Пожалуй, даже лучше, если нету. Может, это еще один признак гомосексуальности?.. Впрочем, едва ли. Элеанора не будет похожа на парня, даже если коротко пострижется и приклеит усы. Вся мужская одежда, которую она носила, только подчеркивала ее женственность.

Он не расскажет ей о маме. И не попросит ее улыбаться. Он не хотел, чтобы Элеанора снова разозлилась на него.

— Кто ты? — спросил он на уроке английского: Элеанора по-прежнему улыбалась.

— Спроси кого хочешь.

Элеанора

На уроке испанского нужно было написать письмо другу по-испански. Пока все трудились над письмом, сеньора Бусон поставила отрывок из «Que Pasa, USA?».^[79]

Элеанора пыталась написать письмо Парку. Не сказать, чтобы она преуспела в этом.

«Estimado Senor Sheridan,

Mi gusta comer su cara.

Besos,

Leonor».^[80]

Весь остаток дня Элеанора не могла отделаться от страха и нервозности, однако велела себе быть счастливой. Лучше не стало, впрочем, но зато не стало и хуже.

Она твердила себе, что родители Парка — прекрасные, достойные люди. Как иначе смогли бы они вырастить такого человека, как Парк?

И не важно, что этот принцип был неприменим к ее собственной семье. И, в конце концов, она встретится с его родителями не в одиночку. Парк тоже там будет — вот что главное. Есть ли в этом мире настолько ужасное место, куда бы она не отважилась последовать за Парком?..

После седьмого урока Элеанора увидела его там, где раньше никогда не встречала — он нес микроскоп по коридору третьего этажа. Увидеть его вот так неожиданно оказалось приятнее вдвойне.

28

Парк

В обеденный перерыв он позвонил маме и предупредил, что придет Элеанора. Его куратор позволила воспользоваться телефоном. Миссис Данн обожала помогать в кризисных ситуациях, поэтому все, что требовалось от Парка, — намекнуть, что дело важное и срочное.

— Я просто хотел сказать, что Элеанора зайдет к нам после школы, — сообщил он маме. — Папа разрешил.

— Чудесно, — ответила мама, даже не пытаясь сделать вид, что ей это нравится. — Она останется на ужин?

— Не знаю, — сказал Парк. — Возможно, нет.

Мама вздохнула.

— Тебе надо быть любезной с ней, ты же знаешь?

— Я любезна со всеми, — ответила мама. — Ты же знаешь.

В автобусе ему показалось, что Элеанора нервничает. Она притихла и то и дело закусывала нижнюю губу, отчего та белела — и можно было видеть, что ее губы тоже покрыты веснушками.

Парк попытался обсудить с ней «Хранителей»: они как раз читали четвертую главу.

— Что ты думаешь о пиратской истории? — спросил он.

— Какой пиратской истории?

— Ну, там же этот персонаж, который вечно читает комиксы о пиратах. Комикс в комиксе.

— Я обычно пропускаю эту часть, — сказала она.

— Пропускаешь?

— Скукотища. Бла-бла-бла, пираты, бла-бла-бла.

— Ничего из написанного Аланом Муром не «бла-бла-бла», — мрачно возразил Парк.

Элеанора пожала плечами и снова закусила губу.

— Видимо, не стоило тебе начинать изучение комиксов с книги, которая противоречит всему, написанному в этом жанре за пятьдесят лет.

— Все, что я слышу, — это бла-бла-бла жанр.

Автобус остановился возле дома Элеаноры. Она посмотрела на Парка.

— Мы можем выйти на моей остановке, — сказал он. — Верно?

Элеанора снова пожала плечами.

Они вышли на его остановке — вместе со Стивом, Тиной и большинством обитателей задних сидений. Все «задние обитатели» зависали в гараже у Стива, когда он не работал — даже зимой. Парк и Элеанора шли позади них.

— Прости, что я так глупо выгляжу сегодня, — сказала она.

— Ты выглядишь как всегда, — ответил он. Сумка свисала с ее локтя. Парк попытался забрать ее, но Элеанора отдернула руку.

— Я всегда выгляжу глупо?

— Я не это хотел сказать…

— Но сказал, — пробурчала она.

Парку хотелось попросить ее не злиться прямо сейчас. В любое другое время — пожалуйста, но только не сейчас. Завтра она может злиться на него целый день безо всякой причины, если пожелает.

— Ты и правда знаешь, как заставить девушку почувствовать себя особенной, — сообщила Элеанора.

— Я никогда не утверждал, что хоть что-то знаю о девушках.

— А я слыхала другое, — отозвалась она. — Будто бы тебе можно приводить девушек в свою комнату…

— Они там бывали, — сказал Парк. — Но я ничего о них не узнал.

Оба остановились на его пороге. Парк взял у нее сумку. Ему тоже было не по себе, но он старался это скрыть. Элеанора смотрела на дорогу, словно раздумывала, не сбежать ли.

— Я имел в виду, что ты не выглядишь как-то иначе, чем всегда, — сказал он мягко, просто на случай, если его мама стоит по другую сторону двери. — А ты всегда выглядишь мило.

— Я никогда не выгляжу мило, — отозвалась Элеанора, глядя на него как на идиота.