Элегантный убийца

Да, сомневаться нечего — дело тухлое: надо убрать человека, знающего об опасности да ещё находящегося под охраной милиции. И на все про все отводится меньше суток.

— Я тоже не фраер, сынок, как ты, наверное, догадываешься. Сегодня вечером его выведут на тебя. — Мефистофель открыл лежавшую перед ним папку. — Вот посмотри на план. Это дом одного уважаемого в городе человека. К дому примыкает пустынный приморский парк, и если влезть вот на это дерево, то окажешься прямо в трех метрах от смотровой площадки особняка. Вот именно сюда он и выйдет ровно в 21 час.

— А если не выйдет?

Мефистофель впервые за время разговора усмехнулся:

— Не волнуйся. Слишком уж хорош будет у нас загонщик: стройная, как кипарис, с волосами до плеч, одетая в ярко-желтое платье. Сама, между прочим, на этом цвете настояла, чтобы ты не промахнулся и ненароком в неё не попал.

— А я не попаду?

— Все-таки с тобой легко иметь дело. Ты все понимаешь правильно: убрать придется и её. Для тебя, я знаю, что одного, что двух — без разницы. Всего только лишний взмах рукой. Небось на тренировке по дартсу по сотне раз дротики бросать приходится.

— Дротики в дартс в несколько раз легче ножа с ртутью в рукоятке и гусиным оперением.

— Но и сумму, полученную за два взмаха рукой, ты за всю жизнь не заработаешь.

Сейчас, — подумал Шарик, — самое время вносить в сценарий Мефистофеля поправки, и начать надо издалека.

— Послушай, твоя сумма вовсе не в десять раз больше обычной, а всего лишь в пять, так как убрать надо двоих. Или ты за женщину заплатишь отдельно?

Мефистофель отрицательно качнул головой. Шарик продолжил:

— Кроме того, ты будешь платить не за два взмаха, а за четыре: ведь без контрольных уколов — гарантий нет. А без них тебе не обойтись.

— Это тебе теперь нужны гарантии. И не меньше, чем мне, — парировал Мефистофель.

Шарик предпочел не заметить угрозу.

— А как насчет задатка? — спросил он. — Ну, скажем, половины от общей суммы на случай непредвиденных обстоятельств.

— Расчет завтра утром в поезде. Косой принесет деньги. Вот твой билет. Поезд отходит в 8 часов утра. Смотри не опоздай.

Все ясно: они хотят быть уверенными в его появлении в поезде. Но он тоже должен иметь свои гарантии:

— Ты меня совсем за дурака считаешь, если думаешь, что я пойду на дело без задатка.

— Хорошо, — согласился Мефистофель, — ты получишь задаток, но не пятьдесят, а тридцать процентов от обусловленной суммы. Косой, дай ему деньги.

Косой достал из нижнего ящика стола обвязанный бечевкой увесистый сверток. Шарику все это крайне не понравилось: и легкость, с которой ему согласились дать задаток, и заранее заготовленный сверток. Шарик развязал узел, развернул плотную материю и, проведя пальцем по краям банкнот, убедился, что перед ним не кукла, а настоящие деньги. Вновь завернув банковские упаковки, он связал их толстой бечевкой и небрежно засунул в свою верную спутницу — вместительный саквояж.

До намеченной акции осталось ещё несколько часов и можно успеть отдохнуть с дороги, но Шарик не торопился.

— Почему ты уверен, что она выведет его на меня?

— Все старо как мир, — нехотя ответил Мефистофель. — Мужчина влюблен и не откажется от свидания с любимой после нескольких месяцев разрыва отношений. На некоторое время объект освободится от опеки милиции. На приеме в особняке, когда будет много гостей, это будет нетрудно.

— А она его настолько разлюбила, что согласна подставить под нож?

— Может быть, и нет. — Мефистофель несколько мгновений колебался. — Но больше она любит свою несовершеннолетнюю дочь и не хочет для неё неприятностей… И еще, мне не нравятся твои расспросы.

Он, конечно, прав: не мое это дело. Девчонка наверняка у него в руках, и мать приведет возлюбленного на плаху.

Мефистофель поднялся, давая понять об окончании разговора. Но все равно последнее слово Шарик хотел оставить за собой:

— Надеюсь, никто из твоих ребят не будет дышать мне в затылок во время акции? На охоте я становлюсь нервным и могу нечаянно взмахнуть рукой не в ту сторону.

И вновь Мефистофель не возражал:

— Я правила знаю. Моих людей не должно быть вблизи от места проведения ликвидации. Риск слишком велик.

Больше говорить действительно было не о чем, и Шарик отправился в отведенную для него комнату. Перед тем как лечь, он достал из саквояжа свой инструмент — особым образом изготовленные ножи. Их ровно семь — на счастье. Каждый из них вставлен в кожаную ячейку круглого легкого металлического цилиндра, словно патрон в барабан нагана. Их вид действовал на него успокаивающе и вселял уверенность в успехе. А он Шарику сегодня необходим: никогда ещё он так не был близок к гибели. Причитающаяся ему огромная сумма была лишь приманкой, и в поезде ему появляться никак нельзя. Задатка за глаза хватит.

Сделаю дело и смотаюсь! С этой мыслью он и заснул.

Сидеть на шершавой с множеством наростов толстой ветке было неудобно, и он жалел, что не додумался взять с собой подушку.