Элегия смерти

Охранник Хуан повернулся к Калачу.

– Раньше эта бригада уже сдавала изделия плохого качества?

– Не припомню такого за последний месяц, – ответил Калач, напрягая память. – Может, один-два пакета, не больше.

Охранник Хуан сурово посмотрел на Хана.

– Есть еще возражения? – ледяным тоном спросил он.

Хан молча опустил глаза. Охранник презрительно фыркнул.

– Хочу добавить, что мы четверо здесь ни при чем, – встрял Пин. – За новичка отвечал Ду Минцян.

– Хорошо, – заключил охранник. – Пусть задержатся в цехе.

– Вот и отлично, – поддакнул Черныш. Он подождал, пока охранник Хуан и Калач отойдут, и злобно ухмыльнулся.

Хан все еще выглядел обиженным. Ду оттащил его в сторону.

– Давай, принимайся за работу. Больше часа уйдет.

Хан печально вздохнул, взял инструменты и снова начал работать. Остальные заключенные тем временем покидали цех. Через десять минут мастерская опустела, если не считать Хана и Ду.

– Эх, останемся сегодня голодными… – Ду вздохнул.

– Как это? Нам не разрешат поужинать?

Ду пожал плечами.

– Ради нас столовую держать открытой не станут. А до закрытия мы не закончим.

– Разве мы не можем поесть сейчас, а потом продолжить работу?

– Охранник ждет, пока мы закончим, чтобы пойти домой. Будешь просить его еще подождать?

Ду кивнул на входную дверь, у которой, сгорбившись на стуле, сидел охранник.

– Ясно, – пробормотал Хан. – А если мы никогда не закончим? Охранник будет ждать целую вечность?

– Думаешь, он настолько глуп? Он дождется конца своей смены в шесть часов. Если не закончим к тому времени, остальные пакеты добавятся к нашей завтрашней норме. И тогда нам снова придется пропустить ужин.

Хан стал работать еще усерднее.

– И все-таки я не согласен, – сказал он. – Бракованные пакеты делал не я.

Ду посмотрел на него – Хан опять неистово грыз карандаш.

– Я знаю. – Ду снова вздохнул. – Просто сокамерники не прочь над нами поизмываться.

– Погоди, они специально? – удивился Хан. – Мы пропустили ужин из-за глупой выходки?

– Да, и это только начало. Боюсь, дальше будет хуже.

– Что ты имеешь в виду? – Хан чувствовал, как к горлу подступает холодный ком.

– А вот что. Тебя вчера пытали, а я помешал. Вряд ли они сдадутся, наверняка попробуют еще что-нибудь устроить сегодня вечером. А когда на шум прибежит охрана, они скажут, мол, виноват новичок, ему не нравится работать, и приклеят на тебя ярлык «строптивого заключенного».

Вот оно как… Чем больше Хан размышлял, тем больше злился. Ду похлопал его по плечу.

– Не волнуйся. Вероятно, на этот раз мишенью стану я.

– Почему?

– А зачем они сегодня меня к тебе приставили? Явно ко мне подбираются. Если будешь вести себя тихо, тебя, наверное, оставят в покое.

Гордость Хана была задета.

– Ты просишь меня стоять в сторонке и смотреть?.. Они зашли слишком далеко. Я буду сопротивляться. Жить я все равно не хочу!

Ду улыбнулся, восхищенный преданностью Хана.

– Почему ты не хочешь жить? – Он покачал головой. – У тебя впереди немало хороших дней. В любом случае отложи смерть на потом, чтобы не доставлять этим гадам удовольствие.

– А что еще мы можем сделать? Они ведь не дадут нам покоя.

Улыбка не сходила с лица Ду.

– Что бы ни случилось сегодня, с койки не вставай и не говори ни слова. Просто делай как я скажу.

В его голосе звучала непреклонная уверенность. Других вопросов Хан не задавал, по горящим глазам Ду поняв, что лучше не расспрашивать.

* * *

Ду и Хан вернулись в камеру около семи вечера, уставшие и голодные. Пин и остальные ждали их, весьма довольные собой.

Как только охранник ушел, Черныш воскликнул:

– Смотрите, а вот и образцовые заключенные! Аплодисменты!

Он громко захлопал в ладоши, и к нему с энтузиазмом присоединился Шунь. На Хана вновь накатила ярость, однако он вспомнил предупреждение Ду и с безразличным видом лег на свою койку.

Ду потянулся и пошел в туалет справить нужду. Черныш тем временем не сдавался.

– Чего такой кислый? Расстроился, что не поужинал?

Он склонился над койкой Хана. Тот не ответил и даже не удостоил его взглядом. Черныш пнул Хана по ноге.

– Отвечай! Или ты не только слепой, но еще и глухой?

Ду крикнул из туалета:

– Расстроены не мы, а наши желудки.

Черныш обернулся.

– Советую привыкать. Если завтра опять будете халтурить, вы не просто пропустите ужин. Я еще скажу охранникам, что вы нарочно саботируете работу.

Повисла тишина, затем из туалета донесся заливистый смех.

– Странно, вроде скотину не держим, а ослиной мочой воняет…

Все на мгновение замерли. Ду обычно держался особняком, никогда не перечил сокамерникам, и резкой перемены никто не ожидал. Черныш рассвирепел так, что в его глазах заплясали злобные огоньки.

– Тебе жить надоело? – заорал он и бросился за загородку.

Хан со своей койки мог заглянуть в туалет. Он видел, как Черныш подбежал к Ду, еще застегивающему брюки, и замахнулся. Хан не смог сдержаться и крикнул:

– Берегись!

Ду не обернулся. Одним быстрым движением он схватил Черныша за запястье. Еще мгновение – и оказался позади Черныша, выкрутив ему руку.