Елена Блаватская. Интервью из Шамбалы

«Спускаясь по утрам вниз… я обычно заставала тетушку за работой. Насколько я знаю, в то время по утрам она ничего не писала, а только тщательно проверяла записи, сделанные накануне вечером. Однажды я застала ее в явном недоумении. Чтобы не беспокоить ее, я тихо села в стороне и стала ждать, пока она не заговорит сама… Наконец она обратилась ко мне: "Вера, не могла бы ты объяснить мне, что такое „пи“? "Застигнутая врасплох этим вопросом, я ответила, что так, по-моему, называется пирог по-английски. „Пожалуйста, не дурачься, – нетерпеливо проговорила она. – Разве непонятно, что я обращаюсь к тебе как к пандиту в математике? Подойди-ка и взгляни вот сюда“. Я посмотрела на лист, лежавший на столе перед ней. Он был испещрен цифрами и вычислениями. Довольно быстро я увидела, что число „пи“, равное 3,14159, во всех формулах записано неверно. Повсюду значилась величина 31,4159. С огромной гордостью я поспешила указать ей на ошибку. „Вот оно! – воскликнула она. – Эта проклятая запятая все утро не давала мне покоя. Вчера я слишком торопилась записать то, что видела, а сегодня глянула на страницу и чувствую – что-то не так; но вспомнить, где же была запятая в этом числе, когда я его видела, ну никак не могла“. В то время я очень мало знала о теософии вообще и, в частности, о том, как тетушка пишет свои книги. П конечно же никак не могла понять, как это она не нашла такую простую ошибку в тех очень сложных вычислениях, которые собственноручно записала. „Ты просто наивна, – сказала она, – если думаешь, что я действительно знаю и понимаю все, о чем пишу. Сколько раз повторять тебе и твоей матушке, что все это мне диктуют. Подчас я вижу манускрипты, числа и слова, о которых и понятия-то не имею“. Читая через несколько лет „Тайную Доктрину“, я узнала ту самую страницу. Речь там шла об индусской астрономии».

К концу 1886 года Вера с дочерью отправились домой, в Россию. Им на замену приехала графиня Вахтмейстер. Пора было возвращаться в Вюрцбург. Однако Елена настаивала на том, чтобы никуда не ехать, а остаться в Остенде, откуда до Лондона рукой подать, а значит, удобнее общаться с тамошними теософами. К тому же ей не хотелось сниматься с места, она постоянно писала, и для графини накопилось много секретарской работы. Решили остаться.

В один из тех дней, зайдя в кабинет «Старой Леди», графиня увидела, что весь пол усеян испорченными листами.

– Отчего такой беспорядок? – спросила она.

– Вот, двенадцать раз я пыталась правильно написать эту одну страницу, и всякий раз Учитель говорит, что все не то. Я, верно, с ума сойду от этих переделок; но оставьте меня. Буду работать, пока не справлюсь, – хоть всю ночь напролет. О, какие картины и панорамы, сцены, доисторические драмы и все такое! Никогда не видела и не слышала лучше… Каждое утро я просыпаюсь и вижу новое место и новое событие. Я снова веду двойную жизнь. Учитель находит, что мне слишком трудно смотреть на астральный свет, находясь в сознании. Поэтому уже примерно две недели я наблюдаю все, что мне нужно, как бы во сне. Я вижу огромные рулоны бумаги, на которых все написано, а потом восстанавливаю их по памяти.