Елена Блаватская. Интервью из Шамбалы

– Спасибо за комплимент, папенька. Теперь я понимаю, что бы там ни говорили, а в титуле есть нечто необъяснимое, открывающее любые запертые двери. Скажу откровенно, здесь, в Европе, мне часто помогает имя моего прадеда. Правнучка князя Долгорукова звучит так же уважительно в Европе, как внучка господина Фадеева на Востоке. Эти имена знают все люди из общества, даже те, кто их никогда не видел. Вот, например, графиня Багратион. Она сама приняла во мне большое участие, помогла с устройством в Париже, и все потому, что, как она сама говорит: «находясь в Европе, члены и родственники королевских фамилий – у себя дома, поэтому любой благородный человек считает за честь оказать им посильное содействие».

– Спасибо тебе, дочь.

– За что? – не поняла Елена.

– За то, что хоть теперь ты стала уважать свое происхождение, предков и нравы общества, в котором живешь.

– Уважать, не значит смириться, – уточнила воинственно Елена, тут же выпустив коготки.

– Девочка моя, я тебя очень прошу, объяви этим самым нравам хотя бы временное перемирие, чтобы набраться сил и повзрослеть, а воевать будешь потом, если сочтешь нужным. В своем стремлении достижения желаемого, ты совершенно не задумываешься о возможных последствиях. В этом отношении ты достойная дочь своих предков, Долгоруких.

– Чем же таким отличались князья Долгорукие от других моих родственников?

– Буйным нравом. Ты ведь знаешь эту историю, когда Яков Долгорукий, который был сенатором Петра Первого, будучи в сенате при полном собрании его членов, разорвал на мелкие клочки царский указ, который ему не понравился, а на последующую за этим угрозу царя ответил: «Вы можете подражать Александру Македонскому, но во мне вы найдете человека, подобного Клиту».

– Да, слышала, прадедушка был весь в меня или я в него. Я бы тоже так ответила, – согласилась Елена.

– Вот и я об этом, – подтвердил отец. – Но все-таки нельзя же всю жизнь бороться с «ветряными мельницами» и принципами общества, в котором живешь. При этом пользуешься, на твой взгляд, его плохими нравами и «принципами», – поддел дочку отец.

– Хорошо, – согласилась Елена, как бы делая одолжение. – Объявляю временное перемирие нравам цивилизованного общества, но хочу отметить, папенька, что по сравнению с путешествием по странам Востока все эти скитания по углам большой Европы были для меня печальными страницами, о которых не столько хочется вспоминать, сколько поскорее забыть, кроме одной, конечно, последней, когда я встретила Учителя.

– Не означает ли это, что ты хочешь вернуться на Восток? – тревожно поинтересовался отец.

– Когда-нибудь, не теперь. Сейчас меня больше интересует Атлантида, – ответила Елена с некоторым вызовом, всем своим видом доказывая, что у нее совсем другие планы.

– Атлантида? – не понял отец. Ему показалось, что он ослышался.

– Да. Древняя Атлантида.

– Доченька, тебе следует более внимательно согласовывать свой маршрут с наличием в нем почтового отделения. В страну, не обозначенную на карте мира, я не смогу пересылать денежные переводы! – сострил в очередной раз отец, а дочка в ответ весело рассмеялась, приняв его шутку, и расцеловала отца.

Теперь Елена твердо знала: душой отец на ее стороне.

Глава 22

Старые знакомые

О том, что Первый Учитель сеет зерна на поле знаний, а Главный Учитель растит урожай, который Ученик собирает всю жизнь (если захочет).

В Лондоне круг знакомых Елены был очерчен четкой красной линией с вензелями и царскими гербами, за которую ей не позволяла выходить графиня Багратион ни при каких условиях. Приезд отца расширил пространство для общения, но не сломал ограничительную линию. В Лондоне у отца имелись свои давние связи и приятели, которых он намеревался посетить, засвидетельствовав свое почтение, или просто обнять после долгих лет разлуки.

Одним из таких знакомых был Платон Урусов, с которым отец когда-то вместе учился в Пажеском корпусе. Урусов рано вышел в отставку и теперь жил в Лондоне со своей женой-англичанкой, занимаясь литературным творчеством, поиском смысла жизни и разгадкой тайн бытия.

Платон был племянником известного в России масона Новикова, чем очень гордился. Предок Новикова еще во времена Екатерины II создал типографию, печатающую в широких масштабах масонскую литературу и сочинения французских энциклопедистов. Внучатый племянник вдохновился теоретическими основами умозаключений своего родственника, но не стал распространителем его идей. Платон неделями просиживал в Британской библиотеке, читал, анализировал, что-то записывал и, как это принято в русском обществе, любил порассуждать.