Елена Блаватская

Сердце ее вскоре отозвалось, откликнулось на душевное тепло Блаватского. Исключительно ради нее тянется он к их семье. Чуть ли не каждый день здесь бывает. Никому и в голову не приходило, что у него столь серьезные намерения. Человек в возрасте — тридцать девять лет. Ну и пусть думают, что хотят.

У нее свои резоны: она увидела в нем черты Грибоедова, блистательного дипломата, поэта, напористого администратора. В себе она узнавала Нину, хрупкую фантазерку, избалованное дитя света.

Они тоже встретились в Тифлисе, как Грибоедов с Ниной. И она, как и Нина Чавчавадзе, бесповоротно решила отдать свое сердце человеку вдвое ее старше. Да и мама была вдвое моложе отца. Видно, в их семье так уж повелось.

Дело теперь было только за ней.

Окончательному решению о ее замужестве способствовал разговор с княгиней Воронцовой. Они встретились на балу, данном ее мужем, наместником на Кавказе, по какому-то значительному поводу. Она не помнила, что это был за повод, но разговор остался в ее памяти на всю жизнь.

— Вы хорошеете с каждым днем, Елена, — сделала ей комплимент княгиня, — и так стремительно повзрослели. Ну просто девушка на выданье.

Она скромно потупила глаза, ничего не ответила.

— Я слышала, что к вам сватается Никифор Васильевич Блаватский. Это на самом деле? Не стоит ему отказывать. Лед и пламень порой рождают дивные вещи. Блаватский — порядочный человек и будет вам предан до гроба. Настоящие женщины выбирают мужей, которые будут им служить. Все мужчины — наши слуги! — закончила речь княгиня Воронцова, одарила ее улыбкой и поспешила к вошедшему в залу князю Владимиру Сергеевичу Голицыну.

Через месяц по возвращении Блаватского из Персии состоялась их помолвка.

Нельзя сказать, что близкие возрадовались столь неожиданному повороту событий. Конечно, дел и забот прибавилось, но это все были приятные хлопоты. Дедушка генерал Фадеев, использовав свои обширные связи, добился для Блаватского назначения вице-губернатором Эривани — вновь образованной на Кавказе провинции. Для скромного чиновника это была сногсшибательная карьера.

Дедушка и бабушка дали согласие на брак исключительно чтобы спасти положение, разом прекратив наговоры и слухи.

А несколько дней спустя после помолвки она уже снова спешила на тайное свидание за городом с князем Александром Голицыным.

Князь поджидал ее там же, у церкви, держа в руке шляпу.

— Вы, мадемуазель, сошли с ума, — сказал он, помогая ей сойти с лошади. — Зачем вам всю жизнь держать на привязи маленького человека? Рано или поздно он споткнется, упадет и вас за собой потащит. А эта его огромная охрана из курдских «нукеров»! Он, право, смешон. Вот уж и вправду из грязи в князи.

— Я его пожалела, — возразила она, — он бывает таким милым. Вы к нему не совсем справедливы. Он уважает мою любовь к восточной мудрости. Подарил редкие книги и два шлифованных камня с арабской надписью. К тому же княгиня Воронцова считает, что брак с Блаватским окажется удачным. Он с моей помощью далеко пойдет.

Он был с ней строг, в голосе его зазвучали властные нотки.

— Насколько мне известно, свадьба состоится в конце июня или начале июля. Я должен дать вам совет: уговорите дедушку ее отменить. Если же он откажется, тогда остается бежать на Восток. Я, между прочим, сам туда собираюсь. У меня есть адрес египетского копта, выдающегося оккультиста. Его зовут Паоло Ментамон. Он ждет меня.

— Князь, возьмите меня с собой, — вдруг вырвалось у нее совершенно неожиданно, так, что она сама испугалась своей просьбы.

— Я знаю, что туда собирается ваш добрый друг — графиня Киселева, — продолжал Голицын. — Девушке больше пристало путешествовать с дамой, чем с мужчиной, уж поверьте мне. Я предлагаю следующий план. На днях я уезжаю в Египет и там жду вас и графиню Киселеву. Советую плыть до Константинополя, а оттуда проще простого добраться до Египта. Как память о себе дарю вам крест-тау, древнеегипетский символ бессмертия, знак планеты Венера.

Она с благодарностью взяла из его рук крестик, по форме напоминавший букву «Т» с овальным ушком.

Ее согласие на брак с Блаватским было импульсивным решением. Однако сделать такой отчаянный шаг, как можно предположить, вынудил ее ряд чрезвычайных обстоятельств. Во-первых, это был явный вызов гувернантке-француженке, которая допекала ее постоянными намеками, что она далеко не красавица и должна приготовить себя к участи старой девы. Во-вторых, тетя Екатерина Андреевна взялась за приготовления к свадьбе племянницы с такой расторопностью и энтузиазмом, что погасить этот предсвадебный ажиотаж, казалось, не хватило бы никаких сил. В-третьих, ее горячо любимый отец, который годами жил от нее отдельно и представлялся ей вдовствующим страдальцем, как раз в это время женился вторично на красивой и молодой графине Ланге. И наконец, в-четвертых, на нее ошеломляюще подействовала поездка Блаватского в Персию и разговор с княгиней Воронцовой. Последнее обстоятельство и было, вероятно, решающим в ее выборе.

Сестра Вера вспоминала: