Элеонора Аквитанская. Королева с львиным сердцем

Несмотря на всю ярость Ричарда по отношению к дважды предателю Филиппу, он понимал – сейчас не время их отцов, когда они изредка обменивались отдельными ударами, война будет затяжная, не на жизнь, а на смерть – и к ней требовалось основательно подготовиться, в том числе дипломатически. Вновь неистовый король Англии предстает перед нами искушенным дипломатом – можно было б видеть за этим руку Элеоноры, но нет – или не совсем. С 1194 г. она удалилась в аббатство Фонтевро, полагая, что жизнь ее клонится к неминуемому закату. Она сделала, что смогла – вызволила старшего сына, помирила его с младшим… Нужен был отдых. Ее неверный и любимый Генрих – навеки рядом… Хотя несомненно, до нее доходили радовавшие ее известия об успехах сына и его поразительном везении. Ее сын подтвердил (правда, за хорошую мзду) независимость Шотландии, обезопасив тыл с севера; он заключил союз с обиженной на Францию Фландрией, которая в 1198 г. даже открыла «второй фронт», и Филипп был вынужден просить очередное перемирие; Ричард выдал сестру, вдовую королеву Сицилии, за нового графа Тулузского Раймунда VI (считается, что по совету Элеоноры). Мало того, еще на исходе 1194 года умер герцог Австрии, сломав ногу на турнире – пошла гангрена, и умер он под отлучением Церкви. Чтобы добиться для отца посмертных льгот от Церкви, его сын выпустил всех английских пленников – теперь можно было не торопиться с оплатой, тем более что и Генрих VI в 1197 г. покинул этот суетный мир. И тогда, с одной стороны, сгодились ненависть высшего немецкого общества к покойному императору и та любовь, которой оно пылало к Ричарду, как герою-крестоносцу, душе этого самого общества и дипломату (он примирил покойного Генриха со знатью целой сетью разного рода браков): королю Англии была единодушно предложена корона Священной Римской империи. И Ричард – а в этом весь он! – отказался, честно признавшись, что его Анжуйская монархия ему милее и дороже. Пусть читатель вспомнит, как яростно он отстаивал у отца свою власть над Аквитанией – а теперь он не уступил родные земли даже за императорскую корону… Но и эта коллизия обошлась Плантагенетам не без выгоды: Ричард порекомендовал в императоры своего племянника Оттона Брауншвейгского – сына сестры Матильды и герцога Генриха Льва. Ричард прекрасно знал юношу, какое-то время воспитывавшегося при английском дворе (напомним, что Генрих Лев в свое время был изгнан Барбароссой) и посвященного Ричардом в графы Пуату и герцоги Аквитании, и его рекомендация отлично сработала (при этом юноше пришлось отречься от упомянутых французских владений Плантагенетов)[99]

. В итоге Филипп к концу 1190‐х гг. был буквально окружен врагами; вдобавок к этому над ним навис интердикт папы за то, что он прогнал от себя вторую жену, Ингеборгу Датскую, после первой брачной ночи. Единственным активом, которым ему удалось ненадолго разжиться, был наследник Плантагенетов Артур Бретонский. Сознавая ничтожество Иоанна и желая обеспечить престолонаследие, в начале 1196 г. Ричард потребовал от вдовы брата Джеффри, Констанции, чтоб она привезла Артура к нему в Нормандию. Та отказала, Ричард вторгся в Бретань, и отрока переправили к Филиппу. Тот, верный своей политике и политике своего покойного отца – постоянно вкалывать клинья в некогда могучее семейное древо Плантагенетов и иметь под рукой «ручного» принца, взял опеку над Артуром и подружил его со своим наследником, Людовиком. Однако силовое воздействие Ричарда на Бретань привело к тому, что Констанция забрала сына из Парижа и начала привлекать его к государственным делам.

На этом фоне и происходила победоносная война Ричарда против Филиппа, сведения о которой доносились до Элеоноры. Ричард получил рану арбалетным «болтом» в ногу, но тогда все обошлось благополучно. О пребывании королевы на покое в Фонтевро в то время у нас есть уникальное свидетельство из жизнеописания трубадура Бертрана де Борна. Как известно, он отошел от песенно-поэтических дел примерно во второй половине 1190‐х гг.[100]

, хотя умер в 1210 г. монахом, следовательно, его сирвента, о которой пойдет речь и фрагмент которой будет приведен, появилась не позднее того года, когда Элеонора удалилась в Фонтевро после спасения Ричарда (а ведь ей еще придется покинуть аббатство!).

«Другой же певец, по имени Пейре-жонглер, одолжил как-то королю (Альфонсу II Арагонскому. – Е. С.) денег и лошадей. Этот Пейре, кстати, старую королеву Английскую, пребывавшую в аббатстве Фонтевро, куда все старухи богатые уходят, весьма злословил, и велела она его убить по навету короля Арагонского. Все гнусности эти припомнил эн Бертран де Борн королю Арагонскому в сирвенте, в коей говорится: