Элеонора Дузе

ющих постановок, не оправдывались. Она испытывала чувство, близ¬

кое к отчаянию, опасаясь, что спектакль обречен на провал из-за

чрезвычайной спешки при его подготовке. 2 апреля она писала Де Бо¬

зису из Мессины: «Итак, сегодня вечером начинается. Вокруг меня

настоящее столпотворение. Чем больше я говорю: жди, репетируй, по¬

старайся сохранить силы и свое самочувствие во имя нашей идеи, тем

больше все это «растекается», как говорят в Риме».

И уже после того как все надежды на обновление театра пошли

прахом, она с горечью заметила: «Ну вот, как всегда, я «1а femme

а ЬагЬе» *, распинающая свою душу (словно на пяльцах) нудной,

сумасшедшей работой».

Немецкий театральный критик Цабель, один из немногих, кто имел

возможность присутствовать на репетициях Дузе, рассказывает о том,

как накануне спектакля она отшлифовывала диалоги, то форсируя, то

смягчая голос для того, чтобы речь приобрела необходимую плавность.

«В меховом пальтишке, она по своему обыкновению скромно сидела

то рядом с будкой суфлера, то у кулис на авансцене, принимая живое

* Бородатая женщина. Французское идиоматическое выражение. В дан¬

ном случае означает: остаться ни с чем, остаться на бобах.

участие в действии, даже если сама не играла. Она была хозяйкой

текста и осуществляла режиссуру с удивительным тактом, никогда не

подчеркивая своего превосходства и не ограничивая актерской инди¬

видуальности. К чему бы она пи прикасалась, ее вмешательство всегда

было исключительно тактично. Она проявляла удивительное артисти¬

ческое чутье, когда обращалась к своим коллегам, чтобы объяснить

тот или иной оттенок в исполняемой роли».

«Джоконда» была поставлена на сцене театра «Беллиии» 150 в

Палермо 15 апреля 1899 года. Зал был переполнен. Среди зрителей

находилось множество признанных театральных авторитетов, при¬

ехавших из других городов Италии и из-за границы. Пока старенький

занавес как-то косо и неуверенно полз вверх, некий шалопай насви¬

стывал в зрительном зале популярный мотивчик. Но вот на сцене

появилась Дузе — Джоконда, и началась битва. Дузе сражалась за

автора с таким же пылом, с такой же стойкостью, с какими когда-то

боролась за свое собственное утверждение па сцене. Ее поддерживали

поэтичность драмы и трогательное внимание большинства зрителей.

После окончания спектакля восторженные клики толпы разносились

по улицам Палермо до зари.

Без особого успеха, но с неиссякаемой верой и упорством Дузе два

месяца ездила с «Джокондой» по городам Италии, чередуя ее с «Со¬

мнительным обществом» («Полусвет») из репертуара труппы Цак-

кони и «Женой Клода». «Слава», только что законченная Д’Аннунцио,

провалилась в Неаполе и больше не возобновлялась. Что же касается

«Джоконды», исполнявшейся обычно в импровизационной манере, то

постепенно, по мере того, как спектакль отшлифовывался, он встре¬

чал все более благоприятный прием у публики. 19 мая 1899 года Дузе

телеграфировала Де Бозису из Болоньи: «Вчерашний спектакль воз¬

наградил за все, была полная гармония: публика и пьеса слились

воедино, в результате — искренность и благородство, ничего тягостного

и враждебного, что бывало прежде. Единственный вечер, полный уте¬

шения и вместе с тем горечи, хотя я и уверена, что эта работа, кото¬

рая и началась и шла с такими перебоями, должна оставить добрый

след».

Сурово реалистическая манера игры Цаккони мало подходила для

пьес Д’Аннунцио. Б конце мая в Турине было закопчепо «турне, ко¬

торое не получилось», как определил его Уго Ойетти. Однако двадцать

девять спектаклей принесли почти 300 000 чистого дохода, и импрес¬

сарио был, пожалуй, единственным человеком, который чувствовал

себя удовлетворенным. По словам доктора Пальмерио *, в Каппончину

не один раз приходили переводы на несколько тысяч лир — авторский

гонорар.

ГЛАВА XVII

В середине сентября 1899 года вместе с труппой Луиджи Рази, в

которой в это время играли Карло Розаспина и Чиро Гальвани 151,

Дузе до 17 декабря отправилась в турне по Швейцарии, Германии,

Румынии, Венгрии, Австрии. 22 августа она писала Д’Аннунцио из

Виши: «...Вот я уже в открытом море, снова вечные гостиницы... А ты

работай. Благословен господь, что направляет тебя! И для тебя, и для

тебя жизнь скоротечна. Не мешкай же на своем пути...» И, выражая

ему свою безграничную преданность, опа пишет: «...Я бы хотела

отдать тебе всю свою жизнь, чтобы помочь победить тому, что в тебе

не должно умереть,— твоему благородству...» И осторожно напоми-

пает ему об обещании, которое он так и не сдержал,— перевести

«Антигону». Она одержима все теми же мыслями: Антигона, Кассан¬

дра, Анна...

В октябре корреспондент «Иллюстрационе итальяна» отмечал, что

«в то время как в Италии почти все театры не очнулись еще от лет¬

ней спячки, Элеонора Дузе уже снова завоевала Берлин».

Особого упоминания заслуживает последний спектакль в Берлине,

где в трех отделениях Дузе играла три различные роли — Клеопатры,

Адриенны Лекуврер и Клары в «Эгмонте» Гёте. Она выступала вместе

с немецкими актерами и, по единодушному признанию зрителей, за¬

ставила всех пережить необыкновенно сильные и высокие чувства,