Эльф

Румынию она любила. Не всю страну, конечно же. Вот именно эту дорогу, именно эти горы и деревушки, заметённые снегом. Даже снежинки, крупные, искрящиеся, здесь были другими. Несколько раз она останавливалась на дорожных разъездах, выходила из машины и подставляла лицо снегу. В Румынии и воздух был другим. Уральские горы пахли камнями, мхами, после дождей – глиной, а во время снегопадов школа погружалась в облако хвойного аромата. Карпаты в любую погоду и любое время года пахли одинаково – древесной корой и стариной, именно сказочной стариной. Последнюю остановку Светлана сделала на заправке, перед съездом с трассы. Быстро темнело. Дальше останавливаться ночью было опасно, да и негде – дорога лежала через горы до самого дома Григора, и на пути могли попасться звери. На заправке Светлана наполнила бак, протёрла фары и лобовое стекло. Купила несколько больших бутылок воды, стакан горячего чая и пару булочек на случай, если проснётся Степан. Но до самой деревни его юный организм не подавал признаков бодрствования.

– Стёп, приехали.

Мальчик открыл глаза. Машина остановилась около каменного забора, засыпанного снегом. Света вышла и, пробравшись к воротам, постучала. Ей открыли достаточно быстро. Стёпа услышал бурные эмоции хозяина – значит, им здесь действительно рады. Ворота со скрежетом отъехали в сторону, открывая портал в сказку. Во дворе стояли маленькие фигурки животных, гномов и волшебных персонажей. Между ними были разбросаны каменные вазы на подставках, сугробы укрыли несколько лавочек. Всю эту атрибутику обвивали разноцветные гирлянды. Сам дом был небольшим и очень красивым. Стилизованный под настоящий природный камень, увитый толстыми стволами виноградника, он стоял как в панцире. Казалось, что именно лоза держала камни – каждый на своём месте. Наверное, это настоящий стиль кантри, как на картинках из альпийской деревушки, подумал Стёпа.

– Милочка, а сынок на тебя похож. Да-да, – высокий поджарый старик протянул руку Степану, – только выправка от отца. Статный молодой человек. Меня зовут Григор, но ты, юноша, можешь звать меня просто профессор.

– Спасибо. Я Степан, – мальчик протянул руку и с интересом посмотрел на хозяина.

– Ну пройдёмте, пройдёмте же в дом, дорогие мои. После долгой дороги вам полагается перед сном хороший бокал горячего глинтвейна.

– Профессор, Степан ещё не пьет спиртное, ему только пятнадцать.

– Ах, эти милые мамы, – улыбнулся старик, – вы готовы носить своих деток на руках до самой пенсии. Светочка, он уже мужчина! Да и какое там спиртное в глинтвейне! Вино-то моё, домашнее.

– Тем более, – вздохнула Света.

Камин отбрасывал блики на старую массивную мебель, отчего в просторной гостиной гуляли огромные тени, и комната казалась ещё больше. На каминной полке в ряд стояли фотографии. На одной из них был изображён профессор в светлом костюме. Пахло корицей и бадьяном, наверное, на кухне уже остывал глинтвейн. Слышно было, как потрескивали дрова и шаркал тапочками профессор. Всё это создавало ощущение уюта и умиротворения. Дом явно любили и ухаживали за ним. Даже на старых фотографиях не было ни пылинки. Из кухни бесшумно вышла статная женщина. На ней были тёплые чёрные брюки и водолазка. На удивление, она оказалась выше профессора. Завидев гостей, женщина вскинула руки, заулыбалась и начала что-то размеренно говорить на незнакомом языке. Светлана отвечала ей. Степан поначалу просто слушал их, а потом вдруг замер. Это же был эльфийский язык! Только не такой, как у учителей, а настоящий, как рассказывала мама. Звуки лились сами – чистые, лёгкие, как музыка.

– Степан, познакомься, это Мари, супруга Григора. И лучший эксперт в мире по эльфийскому языку.

– О-о-о! Ты мне льстишь, дорогая! Я уже давно отошла от дел, – старушка протянула Степану свою тонкую аристократическую руку. Действительно, высокая, с него ростом. А вот русский язык явно давался Мари с трудом: странный гортанный акцент сквозил в каждом слове. Наверное, поэтому она опять перешла на эльфийский, а та скорость, с которой женщина говорила, пока Степану была не по зубам.

– Стёп, давай вещи отнесём наверх, – Светлана взяла чемодан и пошла вглубь гостиной. Степан поспешил за ней. За камином пряталась винтовая кованая лестница. Стальное кружево отдавало медным цветом, гроздья винограда и резные листья опутывали перила так же, как настоящие виноградные лозы сдерживали каменные стены снаружи. Но самое необыкновенное во всём этом было то, что с каждым шагом мамы впереди становилось светлее. Рассеянный свет появлялся будто из ниоткуда, словно перед ними плыло маленькое солнце. Наверху Степан увидел несколько дверей. Свет повернул к одной из них, и все остальные погрузились в полумрак. Обстановка в комнате по стилю была такая же, как и внизу – старинная и ухоженная. У окна, завешенного тяжёлыми шторами, стояла кровать с балдахином.