Эльф, инкуб и попаданка

– Декстрин, – рыкнул инкуб, подходя ближе и приобнимая меня за талию. – Ты её пугаешь.

Нууу… не сказала бы, что я прямо напугана, но немного не по себе, да. И именно в этот момент увидела её – переливающуюся радужную пленку, отгораживающую королевство фей словно гигантским куполом. Странно, когда мы шли сюда – ничего подобного я не видела.

– Что это? – остановилась, указывая на пелену.

– Что «что»? – внимательно вгляделся вдаль Ран. – Я ничего не вижу.

– Да вот же! Словно пелена сияющая! – указала. Как можно этого не видеть? Так красиво…

Искристые разноцветные блики магии так и скакали по куполу. Удивительно, но выглядит так, словно картина не до конца верная, словно должно быть ещё что-то. То, чего я не вижу. Или то, что отсутствует из-за недостатка магии.

– Нет там никакой пелены, – решил присоединиться к разговору уже давно и странно помалкивающий вампир. Никак гадость какую готовит, не иначе.

– Странно… – подошла поближе, очень осторожно касаясь кончиками пальцев пленки. Кожу обожгло прикосновением, но совсем не болезненным. Скорее, это ощущалось как... щекотка. Да, щекотка. Легкая, почти незаметная щекотка.

– Ленти… Я бы не советовал тебе... – начал было дракон, но я остановила его одним жестом. Я чувствовала, знала, что это совсем не причинит мне вреда, но все же… что я упускаю?

Коснулась всей ладонью магического купола. Хм… интересные ощущения, а что если попробовать подпитать его своей магией?

Вспомнила, как дракон учил меня выпускать на волю магию, вливая её в какие-то предметы. Вот так… капля за каплей…

Сначала не происходило ничего. Однако уже спустя пару мгновений эта самая пелена вдруг стала словно живой, подернулась рябью и…. как пиявка присосалась к моему источнику!

– А-а-а! – завизжала, не зная, как оторвать от себя этот инородный предмет.

– Ленти! – кинулись ко мне остальные, но они не видели пелены, не могли сорвать её с меня, сдвинуть или как-то помочь.

– Что, что происходит? – чуть ли не впервые услышала сиплый голос нага.

– Магия. Она покидает её тело, Ленти! – взревел инкуб, подхватывая меня на руки и пытаясь отнести подальше от того места, где была граница, но та смещалась, как гибкая змея, вслед за нами.

В голове уже шумело, а сердце отстукивало рваный ритм самой настоящей паники. Впрочем, было бы чего бояться.

Смерть – это ведь не так страшно, правда?

– Мама… возможно, я никогда тебе этого не говорил, но я всегда любил тебя. Я до сих пор с тоской вспоминаю наши семейные праздники, как ты всегда старалась дать нам больше, чем могла, как уставала, а мы этого по детской наивности не замечали…

Родной голос старшего сына теплым комком собирался где-то в груди, заставляя меня рваться из пут собственного тела, чтобы в последний раз иметь возможность хотя бы обнять его.

Одинокая слеза беспомощно застыла в уголке глаза, никак не желая скатываться вниз и…

Распахнула глаза, глядя на осунувшегося мужчину, которого я всегда любила всем своим материнским сердцем.

– Сынок… – попыталась было сказать, но вышло лишь какое-то невнятное мычание и сипение. Горло пересохло до пустыни на языке.

– Мама! – тут же вскочил сын, волчком подскакивая к моей кровати и подавая мне стакан воды, помогая напиться. Ладно, хоть глотать я могу.

Впрочем… ощутила в себе до сих пор небывалый подъем сил, так, словно бредовая магия того мира была и здесь, сейчас, во мне.

Слегка шевельнула пальцами руки, но обнять сына так и не смогла. Что ж… я чувствую руку – уже отлично.

– Сынок… – попробовала снова, и в этот раз вышло уже куда как лучше, чем в первый.

– Мама… – сын упал мне на грудь, рыдая, словно снова стал маленьким мальчиком. – Мама… я… ты была в коме больше двух недель. Врачи уверяли нас, что ты уже не очнешься, мама…

Слеза все же скатилась с уголка глаза вниз. Сердце сжалось болью. И я все же сумела сдвинуть руку в сторону, коснувшись пальцем дорогого сердцу мужчины.

– Тебя отключили от аппаратов сегодня утром. Нам не дали совершенно никаких гарантий, у тебя слабое сердце… Все думали, что ты умрешь в тот же миг, но ты продолжала бороться, как боролась каждый день, ты… Мы все были здесь сегодня. Решили дежурить по очереди, пока ты не… мама!

Господи, какой же он ещё ребенок, мой сынок. Как же можно быть таким оболтусом… улыбнулась, насколько могла в этом теле.

– Я люблю тебя, – едва выворачивающимся языком произнесла. Не думаю, что он что-то понял, но... сердце подскажет ему. Всем им подскажет.

– Я тоже люблю тебя, мама!

С любовью посмотрела на сына.

– Я всех вас люблю. Передай остальным.

Пусть речь была вялой и невнятной, но она была. Всему виной магия, не иначе.

– Мама… – конечно, он все понял. Не мог не понять. Да и я не хотела скрывать. Ведь давно пора. Умирать для меня не страшно. Жаль только, что те мужчины из моего сна, из другого мира… жаль, что я так и не узнала их лучше, не смогла стать той, кто нужен им, вернуть магию в их мир. Очень жаль… – Я буду скучать по тебе.

– И я буду скучать, родной…

В самом деле, долбанные врачи! Язык надо было разминать каждый день, а не руки-крюки, ставшие после аварии совсем бесполезными!