Эльфика. Сказки великого перехода. О Судьбе, Душе и Выборе

Два года назад погиб наш сыночка. Чуть-чуть не дожил до своего одиннадцатого дня рождения. Я до сих пор не могу смириться с этой потерей. Меня мучает один и тот же вопрос: “За что?” Кто-нибудь может мне ответить?

Чтобы жизнь продолжалась

Моя вера в Бога треснула, пошатнулась и начала стремительно рушиться, когда мне пришлось похоронить сына. Ему было всего десять, он был умница и мамина радость, и у нас с ним было большое будущее. По крайней мере, я так считала. Но, видимо, Бог так не считал. Потому что в аварии, которая случилась средь бела дня, у автобусной остановки, погиб только один человек: мой сын. У машины, как выяснилось, внезапно отказали тормоза, водитель пытался что-то сделать, как-то вырулить, но… Позже его хватил обширный инфаркт, а моего мальчика не спасли. Там, на остановке, еще были люди, но им как-то повезло, а вот нам – нет. Это был явный недогляд Бога, потому что мой ребенок был ни в чем не виноват, и где в этот момент были его ангелы-хранители, в каких облаках витали, почему не оберегли, не спасли – я не знаю.

Скамейка на кладбище стала моим вторым домом. После работы – на час сюда. И выходные – здесь. Здесь, рядом с сынулей, который улыбается с портрета во весь рот и похож на Буратино. Здесь я чувствую себя живой, а дома – мертвой. Я должна быть рядом с сыном, и точка. Отец ребенка, мой муж, моих мыслей не разделяет, походов на кладбище не понимает, и вообще как-то отдалился. Он пытается мне внушить, что жизнь продолжается, а меня это раздражает, ведь для меня она закончилась. Я – на кладбище, я – вместе с сыном, а муж – как хочет. Мы давно уже почти не разговариваем.

– Здравствуйте. У вас водички не найдется? Надо таблетку запить, что-то сердце прихватило.

Я обернулась – рядом стоял старик. Тоже, наверное, к своим пришел.

– Да, пожалуйста.

Я подала ему бутылочку с водой, у меня всегда с собой – я тоже запиваю таблетки.

– Я присяду?

– Пожалуйста…

Он тяжело опустился на скамейку и взглянул на памятник.

– Сын?

– Да.

– Еще не проводили?

– Проводили. Год назад. Вон же, на памятнике дата есть.

– Мало ли что написано. Закопать и проводить – не одно и то же.

Слово «закопать» неприятно царапнуло. Он, похоже, заметил, потому что пояснил:

– Закапывают тело. А провожают душу. Душа возвращается к Богу, наше дело – проводить и отпустить.

Я начала закипать. Последнее время при упоминании Бога у меня начинает подниматься температура.

– Вот давайте только про Бога не будем, ага?

– Почему?

Старик смотрел простодушно и спросил без подковырки. Но меня уже понесло:

– Почему? Вы еще спрашиваете, почему? Потому что его нет! Иначе он не допустил бы этого. А если он есть – то еще хуже, тогда вообще нет ему оправдания!

– Вы считаете, Бог должен перед вами оправдываться? – удивленно уставился на меня старик. – Смело. Даже дерзко! Но продолжайте, продолжайте!

– А что продолжать? Ваш Бог… Вот говорят – «всевидящий», «вездесущий», «милосердный». И где он был, когда на моего ребенка неслась машина без тормозов? А водитель после инфаркта – овощ, лежит, только моргать и может. И не накажешь! Хотя, может, это и есть наказание? Но он пожилой дядька, а мой сынуля только жить начинал. Ему, между прочим, всего десять было! И он вообще на тротуаре стоял! А тут тормоза… Вот скажите, это справедливо?

– А где вы вообще в этом мире видели справедливость, моя дорогая? – спросил старик. – Войны… эпидемии… голод… болезни… трагические случайности… Каждую секунду по всему земному шару умирают тысячи людей! Старых, молодых, совсем юных, даже еще не родившихся. С точки зрения родных и близких – несправедливо, потому что отобрали. С точки зрения Бога – необходимо, потому что целесообразно.

– Вот и я говорю – злой он и безжалостный, ваш Бог.

– Как вас зовут, милая?

– Вера. Меня зовут Вера.

– Вера… Какое имя хорошее. Но вы, Вера, еще слишком маленькая, чтобы судить о Промысле Божьем. И вера в вас тоже пока ма-а-аленькая такая, детская. Неразвитая еще.

– Что?

– Вера, а как вы себе представляете Бога? Можете рассказать?

– Что вы такие вопросы задаете? Бог – это Иисус Христос, всем известно.

– Нет-нет… Иисус – сын Божий, богочеловек. Такой, какими мы все можем стать, если постараться. А вот Бог-Отец – что это?

– Ну… – я замялась. – Наверное, по образу и подобию?

– Вот-вот, это часто говорят. Но это ошибка, Верочка. Не Бог «по образу и подобию» человеческому, а человек – по божьему. Бог – целое, человек – его частичка. Маленькая, но уникальная.

Мне давно следовало встать и уйти, но, как ни странно, я этого не сделала. Чем-то меня этот старик зацепил. А может, просто давно ни с кем не общалась?

– Так Бог-Отец, Создатель – это все-таки человек? – продолжал допытываться мой собеседник. – Или как?