Эльфы и их хобби

Пит нацедил из бочки второй кувшин эля – снова перекурили, потягивая сладковатую горечь цвета осенней ночи, накрытой шапкой тающего желтоватого весеннего снега. Повспоминали девочек, временами наезжавших на маяк, чтобы день-другой скрашивать жизнь четырем одиноким хоббитам. Порассуждали о видах на урожай курительного зелья. Обсудили достоинства и недостатки участка, который уже почти присмотрел себе в Малом Прилесье господин Пикль. Словом, хорошо потолковали и снова раскинули «орочьи кости».

В начале третьего кона неуемный Самсон вылез с очередным вопросом:

– Ну вот плывут они, эльфы, из своей Серой Гавани, плывут… Еще при дедах наших начали, если не при прадедах. А зачем плывут? Куда плывут?

– На запад, – отмахнулся Перри, тщательно изучая дугою выстроенный перед собой забор из костяшек.

– Это всякий знает. А куда на запад?

– К себе. Откуда пришли.

– У всего на свете много имен, – вмешался Барнабас. На сей раз ему пока везло, так что он непрочь был поболтать. – Вот ты говоришь, Серая Гавань. Но ведь ее называют также Скари. А еще – Митлондом. И других названий полдюжины есть.

– А какая связь?

– Простая. Даже эльфы – и те зовут свой западный остров по-разному. Одни – Валинором, другие – Ардой Истинной или Ардой Незапятнанной, которой не касалось Зло. Длинно, зато красиво. Думаю, и третьи есть. И четвертые. Точно не знаю. А вот гномы называют ту землю Брандановым островом. Южные народы говорят про остров Дильмун. Северяне из Аххиявы – про Острова Блаженных, Элизий с Огигией… Альбионцы уверяют, будто там, на западе, лежит остров Авалон. Вилусцы чернобородые заморскую эту землю Антилией именуют. А иные – Бразилом… Сколько народов, словом, столько имен. Даже больше. Вот и рассуди теперь, как на твой вопрос ответить.

– И откуда только ты всей этой премудрости набрался? – с тайным злоехидством в голосе полюбопытствовал Перри, не отрывая, впрочем, взгляда от костей.

– А я вообще умный! – гордо парировал Барнабас.

Самсон задумчиво почесал за ухом и сделал добрый глоток, дабы получше упорядочить мысли.

– А еще кто-то, – вмешался Пит, – называет ту землю Атлантидой.

– Атлантида, – задумчиво повторил Самсон. – Это название я уже когда-то слышал. Тоже красивое. Ладно, пусть будет Атлантида. Хоть знаю теперь, куда они плывут… И пусть их вовек не терзают ферры. Пусть им всем там хорошо живется.

– А нам тут – без них, – хохотнул Пит.

– Эй, постой-ка, – заинтересовался Барнабас. – Что еще за ферры такие?

Самсон развел руками:

– Не знаю… Само как-то вырвалось, если вы понимаете, о чем это я. Слышал где-то, наверное. «Ферры – демоны Атлантиды». Может, в песне какой?..

Перри извлек из своего забора костяшку и грохнул по столу:

– Кончайте болтать и считайте очки! Забой!

Мария Галина. Ганка и ее эльф

Татьяне Кохановской, высказавшей идею, которая и легла в основу этого рассказа…

Звались горы по-страшному – Горганы…

Зеленокутские, вроде бы, когда-то и пришли из-за этих самых Горган, потому и слыли до сих пор чужаками. Совершенно непонятно, однако, как они ухитрились это сделать.

Потому что в горах жили тролли.

Огромные и свирепые, сплошь покрытые рыжей шерстью; кряжистые, точно камни, они и сами были способны закидать путников камнями или устроить обвал.

И еще тролли были людоедами. Расщепленные человечьи кости валялись в горных расщелинах вперемешку с костями горных баранов…

Лес между Зеленым Кутом и горами был как бы защитной прослойкой – здесь водились свои собственные странные создания, с которыми, однако, если правильно себя вести, поладить было можно: у зеленокутцев вошло в обычай оставлять на ночь плошки с молоком у своих крылечек, просто так, на всякий случай, чтобы пиво не скисало, – и верно, зеленокутское пиво считалось самым лучшим в округе, потому что помимо хмеля и ячменя добавляли туда лесные травы, отдающие тонкой горечью и медом.

Отец Маркиан, уродившийся неизвестно в кого рыжим, человек здоровенный, красномордый, веснушчатый и вспыльчивый, время от времени топтал сапогами плошки с молоком, которые зеленокутцы заботливо выставляли с вечера. Увидев утром разбитую плошку и широкую спину яростно удаляющегося отца Маркиана, очередной зеленокутец лишь сокрушенно качал головой и потихоньку выставлял новую плошку. Надо сказать, сапоги отца Маркиана, те самые, которыми он втаптывал в землю толстенькие черепки, были приобретены на ярмарке от щедрот леса, и тачал их – опять же от щедрот леса – самый лучший тамошний сапожник. Но об этом жители Зеленого Кута, зная нрав отца Маркиана, предпочитали ему не напоминать. Все помнили, как он чуть было не проклял Федору-травницу, когда дюжину зим назад, а то и больше (кто эти зимы считает?), она подобрала эльфенка.