Эля дома

Сегодня перед работой я отправилась со всем этим богатством в суд. Узнала предназначение того красивого здания в центре города, которое уже не раз видела раньше. Внутри огромного зала меня встретили невообразимо высокие истуканы. Впечатленная я проследовала на контроль. После того как трое полицейских проверили меня на наличие оружия и прочих ценных металлов, я вошла в холл. Кругом лестницы и колонны, колонны и лестницы… Красота!

Мне нужен был шестой этаж, но, побегав по этим роскошным ступеням, поняла, что такого этажа в здании нет. Дяденька, которого я поймала в одном из коридоров, искренне и добровольно уделил мне несколько минут, и вместе мы выяснили, что это не тот филиал суда, что мне необходим. После он распечатал и вручил план, как добраться до правильной инстанции. А подписывал бы он мне листок, потратив на это в пять раз меньше времени и усилий, то сразу – доставайте ваши золотые.

Поблагодарив доброго человека, за полчаса добралась до места. Там меня снова поджидали блюстители порядка. В этом филиале величественных подпорок не было, наверное, поэтому досмотр проводили вручную. Вытряхивали мои карманы и исследовали каждый отсек моей сумочки, в коей их с десяток. Убедившись в моих мирных намерениях, пропустили к тетеньке с печатями. Там выяснилось, что на нотариальное заверение поручительства и правового соглашения они апостиль поставить могут, а вот на оригинал письма из агентства – нет. Для этого сначала нужно было сделать с него заверенную копию. Но зачем мне копия, если я буду отсылать оригинал? А мне отвечают: на оригинал апостиль не ставим. А, так Вы хотите немецкое письмо перевести на русский? Тогда пожалуйста, переводите его у официального переводчика. Но на русский перевод мы апостиль тоже не поставим, с этим вам надо в другое здание. И на заверенную в ЗАГСе копию паспорта, которую я заполучила сегодня в 7 утра, апостиль тоже не поставим, потому что мы ставим апостили только на нотариальные заверения. На заверения Загса, будьте добры, проследуйте в наш третий филиал.

А так хотелось уже сегодня отправить всё во Владивосток. После обеда поеду к официальному переводчику – она обещала постараться сделать все быстро. Затем снова в суд мимо потрошителей карманов. Веселимся, как можем, а ведь мы даже еще не доехали до России.

24 ноября 2014. В Германию детей не отдавать.

Бумаги, уполномачивающие нашего юриста в Приморье, я отправила по почте 17 ноября. Три дня ходила в суд, как на работу, – на контроле уже начали узнавать мою сумку с кармашками. Наконец, получив заветные переводы на русский и апостили, отправилась на почту в центре города. Там меня встретили двери с объявлением, что они закрыты на совещание. Редко такое встретишь в Германии, и надо же – именно сегодня. Ну и не надо мне вашего винограда… Настроение замечательное, сокровенный пакет документов на руках. Плюс в предыдущий вечер муж, видя мою вымотанную в последние дни физиономию, сводил меня в суши-ресторанчик, чтобы расправить складки лица. Безропотно сдал мне на пару часов свои уши в аренду. А что еще женщине надо?

Пошла искать другой филиал почты, но на нем висел точно такой же плакат. Это уже было не смешно. Под дождем и с тяжелой ношей пошлепала в третий, где наконец-то отправила драгоценные бумажечки скоростной почтой. Ура! К обеду добралась до работы (да здравствует свободный рабочий график программистов!) и, чтобы ускорить процесс, отправила все сканы адвокату через интернет с просьбой уже начинать связываться с Департаментом образования.

Проснувшись на следующее утро, получила емэйл из Владивостока. Вот оно, маленькое преимущество нашей 9-часовой разницы во времени: днем я бегаю тут и пересылаю адвокату результаты дня, а пока сплю, действует она. И утром можно уже читать об итогах. Но пока они неутешительные. Региональный оператор Приморского края про наши с ней договоренности упорно не помнила и говорила с адвокатом в достаточно агрессивной форме. Мол, ничего не знаю и советую вам бросить это дело. Якобы из Министерства пришла бумага с указанием – в Германию детей не отдавать, так как там разрешили однополые браки. Ёшкин свет, опять двадцать пять! Юлия не робкого десятка, но таким приемом была удивлена.