Элианна, подарок бога

И уже в четыре после полудня, когда пылающее солнце расплавленным серебром лежало на нежной ряби Гудзона и зыбким маревом парило над чистым асфальтом Белт-Парвея, по этому Парквею мчался на своей крошечной «тойоте-терсел» некто Алекс Кант (он же Арон Канторович) – тридцатипятилетний асс нью-йоркской криминальной журналистики. Правда, «терсел» был у него не очень кошерный, а собранный из пяти разбитых машин гениальными мастерами из Monya & Leo Dealership Inc., но зато стильные темные очки, мятый парусиновый пиджак, надетый на застиранную черную футболку Yankees, и, самое главное, разношенные мокасины на босу ногу свидетельствовали, что Алекс Кант принадлежит к пулу лучших криминальных журналистов, вхожих на судебные процессы даже во Дворец правосудия в Нижнем Манхэттене.

– Эй, в чем дело?! – сказал Канту Иосиф, когда тот поднялся в его офис на чердаке «Распутина». – Ты что приехал – взять у меня интервью, как у без двух минут покойника?

– Йося, я приехал дать тебе интервью, – и Кант положил перед Гусем толстую желтую папку. – Посмотри сюда. Посмотри, с кем ты связался…

Иосиф открыл папку, в ней была стопка аккуратно вырезанных статей и фотографий из «Нью-Йорк Таймс», «Дейли Ньюз», «Вашингтон Ньюз», «Бостон Глоб», «Чикаго Трибьюн» и других газет, и все эти статьи и фотографии свидетельствовали – да что там свидетельствовали! – кричали о нелегальных операциях и кровавых преступлениях итальянского мафиозного клана Сильвио Маретти.

– Ограбление отеля «Ридженси»! – сказал Кант и, даже не заглядывая в эти вырезки, продолжил наизусть: – Пятеро грабителей, оснащенные «воки-токи» и вооруженные пистолетами, ограбили роскошный отель «Мэйфэр Ридженси» на Парк-авеню и 61-й стрит, их добыча составила полмиллиона долларов… Трое вооруженных грабителей ворвались в четырехэтажный особняк «королевы косметики» миллионерши Эсти Лаудер, связали хозяйку и ее прислугу и скрылись, похитив драгоценности на миллион долларов… Средь бела дня в подземный гараж «Чейз Манхэттен банка» въехал рыбный рефрижератор, а за ним черный «линкольн континентал». Из рефрижератора выскочили шесть вооруженных грабителей. Уложив инкассаторов бронированного автомобиля, они перенесли из него в свой «линкольн» тридцать восемь мешков с деньгами и скрылись. В тот же день еще восемь банков в Нью-Йорке подверглись ограблению, и комиссар Нью-Йоркской полиции Роберт МакГвайр объявил, что к борьбе с волной организованной преступности подключается ФБР…

– Ладно, хватит! – прервал его Гусь. – Я уже читал про это в твоих статьях. За прошлый год было совершено шестьсот ограблений банков, а за две недели этого августа – около полусотни.

– Пятьдесят семь, – уточнил Кант, раскуривая, а-ля Пуаро, сталинскую трубку, купленную на римской толкучке «Американо» по дороге из Москвы в США.

– И ты считаешь, что это всё итальянцы? – спросил Гусь.

– Итальянцы и их подражатели, – ответил Кант. – Но дело не в этом, Йося. А в том, что на сотню ограблений приходится по шестнадцать трупов. Они стреляют при малейшем сопротивлении, ты понимаешь?

– То есть меня убьют?

– Ни в коем случае! – возразил Кант. – Если тебя сразу убить, то как же им войти в «Распутин»? У мертвых не бывает партнеров. Кстати, это хороший заголовок…

– Так что же будет?

– Сначала тебя покалечат. Это их стандартный прием. Кто не пускает их в свой бизнес или не платит за «крышу», они ломают ему руки или ноги. И всё, человек сдается. А если нет, то тогда уж, конечно…

– Ясно. Ну, что ж, тада раба [8] , что предупредил. Выпить не предлагаю – ты за рулем. А вот ужинать будешь?

– Спасибо, нет. Я честно примчался только поставить тебя в известность…

Но когда Алекс Кант вышел из «Распутина» к своему «терсел», там его уже поджидал швейцар ресторана с четырьмя увесистыми пакетами, смачно пахнущими свежими шашлыками и цыплятами табака…

20

Первый удар по нашей радиостанции WWCS был нанесен с Тайваня. Прибывшие оттуда 10 000 приемников не брали радиосигнал манхэттенского транслятора компании WBIA. Точнее, в нашей-то студии на углу 36-й стрит и Восьмой авеню они брали его прекрасно, и мы могли сколько угодно наслаждаться своими тестовыми программами и пробным синхронным переводом американских телепрограмм Володей Козловским и Романом Капланом. И когда в кабинете Карганова и Палмера мы впервые услышали из этого крошечного, как пачка сигарет, коробка голос Козловского, который, сидя в нашей звукостудии, переводил легендарного Волтера Кронкайта, ведущего программы новостей телекомпании CBS (голос Козловского уходил по телефону в трансляционный центр WBIA, а оттуда без всяких проводов, по радио, возвращался к нашему приемничку), мы хохотали и обнимались от радости. Давид Карганов открыл бутылку Moet, и все сотрудники радиостанции, даже сестры Перловы, получили зарплату.