Эликсир вечности

Я искала полотенца, мочила их водой, прикладывала к ранам, промокала кровь и не хотела даже думать о том, что все это бесполезно. Наконец появились люди в белых халатах и люди в форме. И меня оттеснили от лежавшей на полу девушки и попросили пройти в комнату. И закрыли меня там вместе с маленькой девочкой, которая рыдала и звала маму. Я ее обняла и посадила к себе на колени, но она не собиралась успокаиваться.

А я не могла долго сидеть за закрытой дверью в полной безвестности, и вышла в коридор. И увидела, что люди в халатах еще не ушли, а ставили Лене капельницу. Капельница – это хорошо! Гораздо лучше, чем белая простыня или пластиковый мешок. Капельница – это все-таки капля надежды. Лена жива. Во всяком случае, пока. И я рванулась к ней, чтобы убедиться в этом. Ее уже погрузили на носилки и приготовились транспортировать в машину «скорой помощи».

– Все будет хорошо! – сказала я ей.

И она, кажется, меня услышала. Вдруг открыла глаза и прошептала что-то синими губами. Я склонилась к ней, чтобы уловить ее слова.

– Дочь Корского. Спросил… и… – с трудом ворочая языком, произнесла она и потеряла сознание.

«Бредит», – наверное, так подумали все. Но только не я…

Лену отправили в больницу, ее дочку увела к себе соседка, которая и раньше иногда сидела с девочкой. А меня взяли в оборот правоохранительные органы. Двое небритых и слегка нетрезвых мужчин в джинсах и свитерах и совсем молодой парень в костюме и при галстуке. Как ни странно, выяснилось, что молодой в этой троице за главного, к тому же, он – самый грамотный. Остальные лишь задавали вопросы, а он все записывал. Следователь Васюков, представился он. Оперуполномоченные Денисов и Голиков – так звали двух других.

– Фамилия, имя, отчество, – строго спросил меня Васюков.

– Виктория Викторовна Победкина.

– Адрес?

Боже, он разговаривает со мной так, словно это я изрешетила пулями хозяйку квартиры!

– Кем приходитесь потерпевшей?

– Просто знакомая, зашла в гости, – уклончиво ответила я.

Мне хватило здравого смысла понять, что, если я сейчас начну рассказывать о печатке, убийствах и самоубийствах и выложу свои подозрения в адрес генерала из МВД, то уйду отсюда не скоро. А у меня еще есть важные дела.

– Вы видели, кто стрелял? – продолжил допрос юноша.

– Нет, кто-то позвонил в дверь, Лена пошла открывать, раздались выстрелы.

– Значит, это был кто-то из своих, на хрен? – предположил небритый опер. – Открыла бы она чужому?

– Думаю, могла открыть. Она не слишком-то осторожная, – поделилась я своими наблюдениями.

– У нее были враги?

– Отец ее дочери иногда закатывал скандалы, – сообщила я то, что сама узнала лишь недавно.

– Как его зовут?

– Алексеем, фамилии я не знаю.

– Конфликты на работе?

– Лучше спросить у коллег. Лена работает медсестрой.

– Блин, недовольные пациенты редко ходят домой к медикам и палят в них из пистолета, – заявил другой опер. – Это серьезное оружие. Не ножик, блин, который в каждый кухне есть. Ствол еще добыть надо.

– Но валил ее явно непрофессионал, – встрял первый сотрудник угро. – Было три выстрела. Один, на хрен, вообще мимо кассы. Второй ей в руку попал и только третий – в грудь.

– Тяжелое ранение? – тут же влезла я.

– Нелегкое. Вернее, в легкое. Но жить, кажется, будет.

– Слава богу! – выдохнула я.

– То есть пистолет словно плясал в руке у стрелявшего. Не привык, блин, стрелок к оружию, отдачи пугался. Новичок в этом деле. Кстати, гражданка Победкина, покажите-ка следствию свои руки. А мы, блин, посмотрим, нет ли на них следов пороха и царапин от отдачи.

Они меня подозревают? Это же смешно! Но я послушно протянула ладони. Вдруг эти уполномоченные тоже уверены, что им все можно и, чуть что, хватаются за пистолет? Лучше с ними не спорить. Все равно, никаких улик против меня нет, хотя я и причастна к этому злодейству. Некоторым образом.

– Виктория Викторовна, вы точно не разглядели человека с пистолетом? – еще раз поинтересовался следователь.

– Нет, тень какая-то метнулась. Я не рассмотрела.

– Ну, тогда вы свободны. Вот, прочитайте, напишите «с моих слов записано верно» и распишитесь. Если понадобится, мы вас вызовем.

– Я еще хотела вам кое-что сообщить, – решилась я уже на пороге квартиры. – Лена – дочь Валентина Васильевича Корского. Его недавно нашли мертвым, вместе с любовницей, на даче. Не знаю, есть ли тут связь, но лучше, чтобы вы знали. На всякий случай.

Когда я вышла на улицу, было темно, хлестал дождь. Дождь – этого недостаточно. Меня надо хлестать плетками! Бить палками, забросать камнями. Из-за меня другой человек находится в реанимации. Из-за меня в его тело вонзился свинец и, причинив жуткую боль, едва не убил. И еще не известно, выживет ли молодая женщина, не останется ли сиротой ее дочь. И все это – из-за меня!

И о чем я только думала, когда пошла в логово зверя, когда назвалась там чужим именем? Я вам скажу, о чем. О расследовании, о том, чтобы все узнать, все раскрыть. Разгадать загадки, почувствовать свою значимость, доказать, что я чего-то стою. А о том, что под этим именем живет реальный человек, я не размышляла. Ни минуты!