Эликсир жизни

Вероятность того, что ты понравишься женщине – 1/2, то есть либо да, либо нет. Вероятность того, что женщина понравится тебе, тоже 1/2. Согласно теории вероятностей, взаимная симпатия будет исчисляться как произведение исходных величин, то есть 1/4. Помимо взаимной симпатии, требуется соответствие в возрасте, росте, весе, темпераменте, интересах и т. д. Поскольку каждое из соответствий случается с вероятностью 1/2 (либо совпадает, либо нет), то итоговая вероятность образования между мужчиной и женщиной устойчивого союза составляет бесконечно малую величину, получаемую перемножением всех вероятностей (1/2 x 1/2 x 1/2 x 1/2 x 1/2 x… ~ 0). Невеселая математика. Любовь – безбрежный океан, в котором у двух одиноких кораблей, плывущих под одинаковым флагом, встретиться нет практически никаких шансов.

Поверхностных знакомств у меня за последние несколько лет состоялось много, не менее полусотни. Я описываю только те, которые оставили какой-то след. Причем, след не обязательно связан с сексом, а секс не обязательно оставляет след. Говорят, что одна женщина оставляет в душе след, две – тропу, а дюжина – пустыню. Каждая женщина неповторима: каждая, каждая, каждая… Многие женщины подобны мыльным пузырям: снаружи сверкают и переливаются, а внутри вакуум.

В литературных романах обычно знакомства завершаются счастливым браком; в реальных же романах до счастья или хотя бы до брака мало кто добирается, увлекшись романтическими знакомствами. У вас, дорогие читатели, голова закружилась, наверно, от моих встреч. Терпите. Уже не так много осталось. А представьте, каково было мне! Так долго выбирал-перебирал, до того навыбирался – аж ведьмочки посыпались из глаз!

Вот про одну из ведьмочек сейчас вам и расскажу. При переписке она назвалась Викторией. Сначала прислала своеобразную фотку: только глаза. И ни слова. Дескать, догадайся. Глаза показались мне знакомыми. Я ответил так: «Глаза умницы – свет и тепло, глаза блудницы – лед и сталь». Она прислала юморное письмо и две фотки в полный рост. На них была симпатичная незнакомая женщина, хотя нельзя сказать, что красавица. У нее были другие глаза, чем на первой фотке. И текст письма был явно сконструирован в расчете на то, чтобы было не ясно, кто пишет. Отсюда я заключил, что кто-то меня разыгрывает.

Сказанное – верхушка айсберга, по которой можно догадываться о несказанном. Внимательно перечитав письмо, я догадался – кто эта персона и почему затеяла игру в «кошки-мышки» (и читатель пусть тоже догадается). И я решил ей подыграть. А почему бы и нет? У меня настроение было – трын-трава. Хотя надежда еще оставалась. Кто утратил надежду, того нужно считать погибшим. Мыльные пузыри надежд радужно переливаются, и ветер обстоятельств уносит их прочь.

Виктория (так и буду ее называть, как назвалась) сообщила, что живет в столице и занимается разведением породистых кошек. Прислала несколько фоток пушистых царапалок-мяукалок, сопроводив их комментарием: «Сколько кошек ни ласкай, они ластятся лишь к котам». На это я отреагировал в том же ключе, с намеком: «Сидит замерзшая воробьишка под крышей и грустненько чирикает, что никто ее не любит, кроме котов». Виктория отметила, что ее любят подруги и сослуживцы. И прислала фотку под названием «я и мои гарпии»: пять женщин в купальниках разлеглись на пляже. В ответ я написал: «За эротическую фотку – мерси, но гарем, увы, не потяну». Она съязвила: «Он хотел любить всех красивых женщин, но сил хватало только на галантность. Галантность – мужская наглость в наморднике и на поводке. У мужчин обычно больше удальства, чем темперамента, и больше темперамента, чем любви». Я не остался в долгу: «Темперамент прекрасен, если он не пытается заменить собой логику. Переползание из постели в постель – вот и вся ваша любовь».

И вот так мы пикировались целую неделю, после чего я написал ей, что мне вся эта виртуальная перебранка надоела. Она пригласила: «Что ж, прилетай!». «Почему – прилетай? Разве ты не в столице?», – удивился я. «В столице. Только не в столице нашей родины, а в столице Ставропольского края», – уточнила она. «Ладно. Жди меня завтра в Симферопольском аэропорту», – пошутил я. «Ну, держись! Готовлюсь к встрече: уже точу коготки – свои и своих кошек», – парировала она (как известно, у всех, кто мягко ступает и нежно мурлычет, есть острые когти и крепкие зубы). Я распушил хвост: «Я не из пугливых. Гулять, так гулять! – сказал Карлсон, залетая в дупло к пчелам». Она одарила юморком: «А чего ж тебе бояться? Ты ведь мужик, а не старик или беременный».