Эликсир жизни

«Ты не поддерживаешь демократов?», – осторожно спросил Жак. Я вздохнул: «Демократия! Это слово так нравится людям, что за него они готовы убивать и быть убитыми». «В России уже перестали строить коммунизм?», – ухмыльнулся Жак. «Коммунизм был прекрасной мечтой, теперь распятой и оплеванной, как ранее Христос», – отрезал я. «Ты наверно коммунист?», – заговорщески спросил Жак. «Не больше, чем ты. У тебя жена – кубинка, аспирант – болгарин, все стажеры – тоже из соцстран. Ты „красный“!», – улыбнулся я. «Кто „красный“, тот не „голубой“!», – весело рассмеялся он. Его шутка была не случайной: 15 % французов – гомики. Да что там! Планета Земля – и та голубая…

С Жаком у меня быстро установились приятельские отношения, даже где-то фамильярные. Спустя пару недель он пригласил к себе домой. Поскольку к тому времени все сувениры (водка, палехские шкатулки, фотоальбомы и открытки) были уже раздарены, то возникла проблемка: с чем идти в гости. Пошел в супермаркет.

Тут уместно вспомнить, что самое первое посещение супермаркета, в день приезда в Орсе, повергло меня в шок. В то время на пустых полках московских магазинов одиноко стоял березовый сок. А здесь полки ломились от груды товаров в ярких упаковках. У меня было такое ощущение, что французы сошли с ума и что у них типичный капиталистический кризис перепроизводства. Впрочем, так оно и есть. Зачем нужно 200 сортов сыра? Зачем нормальному человеку сотня штанов? В течение часа я в состоянии тихого помешательства бродил по супермаркету, не в силах ничего купить. Причем, деньги были: получил аванс 10 тысяч франков. Но когда я мысленно перемножал цену какого-нибудь товара на рубли, то аж дыхание останавливалось. Несчастная курятина стоила половину моей российской зарплаты! У меня вообще бывает иногда ощущение, что когда продаю, то чувствую, что продешевил, а когда покупаю – что разорился.

Шок постепенно прошел; я привык к супермаркетам. Поэтому подарок для похода в гости выбирал совершенно спокойно, не перемножая франки в рубли. Сначала купил бутылку с надписью «VINE», подумав, что Жак обрадуется вину. Потом взял белоснежный торт, чтобы порадовалась его жена. Когда пришел в гости, Жак удивил меня тем, что на книжных полках стояли русские классики, а рядом висела гитара (на которой, как оказалось, он играл виртуозно). Конечно, Жак выразил удовольствие по поводу бутылки. Однако выяснилось, что это не вино, а уксус. На этикетке было не «VINE», а «VINEgar». Я огорчился, но Жак, посмеявшись и потрепав меня по плечу, выставил на стол три бутылки виноградного вина. Когда мы поели лягушачьих лапок, жена Жака вспомнила о торте. Она открыла коробку. Я пришел в ужас: торта не было. То есть он вообще-то был, но весь растекся по дну коробки. Это оказался не торт, а огромное мороженое! Тут хозяева стали хохотать, и мне ничего не оставалось делать, как присоединиться. Мы взяли ложки и стали наперегонки хлебать прямо из коробки.

Разных казусов во время пребывания во Франции случилось немало. Как-то раз купил в рыбном магазине какую-то еду, нарезанную кружочками. Поскольку пакет был с надписями на французском, я не знал, что купил, но думал, что это кусочки рыбы. Открыл пакет и попробовал: противный вкус сырой резины. Решил сварить. Но сколько ни варил, кусочки оставались резиноподобными. Тогда стал жарить. После долгой жарки в масле кусочки потемнели, но стали гораздо жестче, а вкус был как у бумаги. Тогда я посыпал их солью и, давясь и запивая пивом, героически съел. Назавтра из любопытства спросил Жака и Мишеля, чего это я съел. Они подробно расспросили, какой был пакетик и что в нем было, а потом радостно сообщили, что это была морская змея. Я с трудом подавил рвотный рефлекс.

Другой случай чуть не испортил мне чудесные прогулки по Парижу. По субботам я обычно ездил туда на экскурсии по музеям. Однажды после дождя брел по Елисейским полям, смотря под ноги, чтобы не попасть в лужу и не вляпаться в кучки экскрементов, обильно усеявшими тротуар собачьими и кошачьими любимцами парижан. Попутно отмечу, что Елисейские поля это никакие не поля, а обычный городской проспект. Глядя под ноги, вдруг увидел на асфальте 100-франковую купюру. Она была мокрой, но целой. Поскольку улица после дождя была пустынна, то я с чистой совестью положил банкноту в карман. Вот тут-то и началось… Я перестал любоваться Парижем. Инстинктивно всё время смотрел под ноги. В результате нашел несколько монет, зажигалок и прочей фигни. В Орсе, идя на работу и с работы, тоже неотрывно глядел вниз. Самому над собой было смешно, но глаза сами собой уставлялись под ноги. Кончилось наваждение весьма прозаически: подняв какую-то коробочку, обнаружил в ней использованный презерватив; интерес к поискам сокровищ пропал.