Копья пробивали тело Самсара, мечи мимолётом резали его плоть, но он наступал неотвратимым судебным приговором, выписывал он молотом, как пером приговор прокуратора сурового, и приговор был один: на смерть.
Ботинки топтали мёртвую плоть, ноги стойкие, как сама земля, молот, как древняя речка проплывал по стану врага, огромная фигура всё ещё не подбита, не коснулось плоти пуля с ружья, лишь царапала плоть, которая за миг заживала, не оставляя и следа.
Отбросив крылья, он возносился над станом человеческой пылью врага, удара за ударом, кусали безбожно врага.
Генерал скомандовал пли; и зарокотали пушки на городской стене, и снаряды проходили, как осень по летней поре, вот только окрашивали он всё кровью. Каждый выстрел, каждый снаряд, разжаловал вражеских солдат мелкими кусочками, других же стирал в пыль, оставляя глубокие плеши на холсте боя.
— В БИТВУ СЛАВНЫЕ ВЕЧНЫЕ ВО СЛАВУ ВЕЧНОГО НАРОДА!
Двинулись вечные войска, волной резались во врага.
Полилась кровь, они руби друг друга, жгли. Сотни жизней сгорали в горниле мясорубки.
Генерал увеличился в размере, в левой руке появился длинный меч, а в правой большой щит из крови, он расквашивал им врага, сносил головы и расплющивал тела, а от меча, погибали сразу по три, оружие ловко становилось, то больше, то меньше, по воле своего владыки.
Магические снаряды слетали с городских стен, летели магические копья, на перегонки со стрелами, целая река. Летели снаряды пушек, и боевые кличи летели.
Золотой двуручный меч сверкнул по горлу генерала, она мигом слетела с плеч, а тело загорелось алым огнём...
На поле боя творилась сплошная каша, но Самсар почувствовал смерть товарища, его Лицо окрасилось скорбью, он задумался на один короткий миг — в руку полетел сгусток сжатого огня — бах! Руку оторвало по плечо, молот из крови влетел в небо, а плоть знатно обожгло.
Самсар скривился от боли, не теряя время, он повёл вторую руку к ране, пальцы двигались, они вытягивал из раны струйки крови, которые обращались плетью, виток за витком строилась структура плети — два взмаха и ряд врагов разрезало, из-под плётки полилась песня, выходила она прямиком из разрезанной глотки — магический снаряд прилетел в грудь Самсара, в ней образовалась огромная дыра — шесть мечей проткнули тело, оно загорелось, истлев за миг.
Шесть братьев стояли кругом над горстью пепла, лица их украшала улыбка.
— Мотивация сработала! — ярко улыбался он во все зубы, — Вырезать всё свиней! — Герой в золотом облачении направил меч на город, шесть братьев начали произносить слова, от них расходились голубые волны, которые соприкасались с союзниками, покрывали их голубой пеленой, это были особые маннощиты.
Героическая армия ликовала, клинки не могли разрезать их плоть, пуски потеряли половину смертоностности, а заклятия стухали, как только дотрагивались до щитов. Одна армия быстро подавляла другую. Капитаны судорожно отдавали приказы, пытаясь стабилизировать войско. Канонада взрывов со стороны стены наращивала свой темп, но особых результатов это не приносило.
За несколько часов интенсивной битвы, вечная армия почти палы, но городские стены, ещё стояли, там сосредоточилась треть союзных войск, их томно будут мариновать, скоро город падёт.
Уставшие войска, сожрёт тоска...
«Дорога»
Сердце Элиота дрогнуло, он почувствовал необъясним укол скорби, рука его взялась за грудь в область сердца, оно давно не билось, но болело, так сильно, впервые за всё эти года, что мертво не может болеть, но болело. Некие фантомные боли из глубин пространства.
Элиот хотел убежать от этой боли, ему нужно было отвлечься... Он тихо открыл дневник, достал чёрное перо с красной ленточкой, и принялся писать.
«Личный дневник Элиота Кровавого»