Элирм IV (СИ)

— Наконец-то ваши головы посетила здравая мысль — прогудел Гундахар — Эрдамон Белар и его отпрыск принадлежат к той категории «людей», что никогда не изменятся и не станут человечнее. Такова их реальность. Они глядят на мир через призму мнимого превосходства и хотят, чтобы тот стал однотипным. Таким же, как они. Но этого никогда не будет. Мир изначально был создан многогранным. А что касается ваших слов — жаль, что вы поняли это слишком поздно. Надо было вогнать тогда кол чуточку глубже и избавиться от проблемы раз и навсегда.

— Вряд ли это что-то бы изменило. Скорее, наоборот. За убийство Фройлина, нас бы стремились уничтожить все. А не только Небесный Доминион.

— Тоже верно — улыбнулся игв

— В любом случае я готов резать им глотки без колебаний. И глядя в их наполненные ужасом глаза, я буду искренне надеяться, что на том свете их поджидает огонь. Как и всех поганых овец, что надели на себя волчью шкуру.

Глубоко задумавшись, я материализовал подушку и Стихиалиевый Глидер. Надо поспать, хотя бы пару часов. И заодно разведать обстановку вокруг. Тридцать метров — вполне достаточное расстояние, чтобы вовремя проснуться и забить тревогу. Уж о том, что я смогу это сделать, сомнений не оставалось.

— Чего молчишь, Вайоми? Думаешь, я — кровожадный тиран?

— А разве нет?

— Ты прав

— усмехнулся игв — Но я не всегда был таким. Таким меня сделали. В тот роковой день, когда проникли в мой дом и вытащили Эанну из теплой постели. Беззащитную женщину, которая не понимала, что происходит. А когда поняла — было уже поздно.

— Это заметно — произнес из угла Мозес — Я о том, что таким его сделали. Помню, я где-то вычитал, что настоящие маньяки не способны на эмпатию. А у Гундахара нет-нет да случаются приступы искренней доброты. Значит, не всё потеряно. Вот только чего я по-прежнему не могу понять, так это того, каким таким образом в нём сочетаются расизм и размышления о многогранности мира? Противоречие на противоречии.

— Заткнись. Да и вообще перестань булькать, потная матка Ямарайаху. Забился трусливо в угол, вот и сиди тихо. Восстанавливай силы. А то с твоей одышкой мы вовек не доберемся до Сумеречных земель.

— Да почему это сразу «трусливо»? Я просто выбрал место посуше. В отличие от вас. Сидите, считай, прямо в луже. Так можно и простату простудить.

— Генерал прав, надо отдохнуть. Постарайтесь поспать.

Я нацепил на запястье «Ловец Снов» и откинул голову на подушку.

* * *

Как и в прошлые разы, моё сознание отделилось от тела и воспарило высоко вверх, не успел я задремать.

К этому моменту друзья уже спали. За исключением Гундахара и, что удивительно, Германа.

Бедный танк лежал на боку в позе эмбриона и грустно смотрел в пустоту, изредка переворачиваясь на ту или иную сторону. Видимо, бесконечная нервотрепка одарила его глубокой бессонницей. И это плохо. В нашем отряде он был вторым по силе воином и первым по показателю выносливости. А значит, именно от него во многом зависел исход любого сражения.

«Надо бы что-то придумать» — подумал я — «Быть может, стоит соорудить носилки, дать ему «Молот Товарища» под видом обычного напитка и позволить хорошенечко выспаться по дороге. Иначе станет вялым, как те бойцы Небесного Доминиона, что преследовали нас в Натолисе».

Герман прав. Наученные горьким опытом враги начали использовать стратегию Гундахара против нас.

Мы были измотаны. Злые, уставшие, неспособные ясно мыслить. А это уже, считай, залог поражения. Оказавшись в бою, мы будем ошибаться, промахиваться, падать. В то время как противники будут двигаться на нас несокрушимым строем, полные здоровья и жажды отмщения.