Элирм IV

Всё, последний цилиндр на месте. Его содержимое «Облачный Стриж» уже перемещал куда-то подальше к хвосту при помощи автоматизированной конвейерной ленты. То, что внутри цеппелина есть такая, я узнал лишь по характерному звуку. Все-таки девяносто девять процентов времени я провел снаружи машины, а не внутри.

— Ну что? Все готовы? — из окна капитанской рубки высунулся Илай, нацепивший на голову некое подобие фуражки.

Именно некроманту была отведена главная роль в нашем летном мероприятии, ибо из всей нашей группы он был единственный, кто летал вживую. А также не понаслышке знал о том, что такое закон Архимеда, аэродинамическая стабилизация, подъемная сила и прочее.

— Да.

— Тогда через минуту взлетаем! Герман, как дам команду — переруби швартовы справа и слева.

— Понял.

Танк выхватил меч и направился к ближайшему из канатов. Гайдропы. Кажется, именно так они называются.

— Локо, а ты иди к башне возле передней части. Надо разблокировать крепления в стыковочном гнезде и освободить нос. Остальные на борт!

— Господа, не так быстро — вмешался Флин — Остался последний штрих.

Секретарь Аполло потянулся к невидимому терминалу и ввел пару команд. В то же мгновение с потолка опустились длинные манипуляторы с очень странными наконечниками, напоминающими тату машинки. Или, скорее, гигантские перьевые ручки. Да, именно это они и были. Я это понял по тому, что стоило «ручкам» коснуться корпуса судна, как те принялись чертить на нем странные символы. Какие-то «рунические иероглифы», если можно так выразиться. При этом с каждым финальным штрихом чудеса каллиграфии начинали ярко светиться, словно наливались силой, а затем вспыхивали и исчезали, полностью растворяясь в металле.

— Флин, это что такое? — спросил я.

— Важный бонус, без которого вы не пролетите и пары километров

— ответил секретарь, сосредоточенно глядя в экран — Герион, Экнец, Грезуар, Ахнос, Гебн, Люварн и Антарес. Зачарования.

— Что за зачарования?

Гном коротко взглянул в мою сторону.

— Господин Эо, у вас под фюзеляжем двадцать одна тысяча кубометров «Блау» — крайне летучего и легковоспламеняющегося газа, размещенного в семи изолированных отсеках. Плюс четырнадцать резервных баллонов и потомок ифрита среди пассажиров. Вас ничего не смущает?

Я улыбнулся и тактично промолчал.

— Зачарования нужны для того, чтобы воспламенения не произошло даже в том случае, если ваш Локо додумается развести внутри «конверта» костер. Также вам понадобится защита от солнца и страховка на случай, если вы столкнетесь с такой угрозой, как нестабильный температурный градиент атмосферы.

— Защита от солнца? — невозмутимо переспросил я.

Сто процентов, после такого вопроса секретарь сочтет меня тупым, но как по мне, то лучше разузнать обо всем заранее, чем впоследствии столкнуться с проблемами.

— При воздействии прямых солнечных лучей корпус нагревается. Газ, соответственно, тоже. А что происходит с газом при нагревании? Правильно, он расширяется. Вы же не хотите, чтобы «Стрижа» раздуло как надувной шар? Полагаю, за это он вам «спасибо» не скажет.

— Понял.

Послышалось сипение. Кто-то включил подачу «Блау».

БУМ!

Цеппелин чуть приподнялся над землей, от чего покосились и рухнули на пол удерживающие его подпорки.

— Парни, он летает! — обрадовался Герман — Реально летает! Ура!

— Братишка, а ты думал, зачем мы тут в лего играем? — удивился толстяк — Конечно летает! Еще бы он не взлетел. Столько времени и сил на этого Франкенштейна потратили…

— Господин Мозес, прошу, побольше уважения в машине! — взмолился Готэн — Он ведь всё слышит!

— Упс… — Антон повернулся к «Стрижу» и, скорчив виноватую гримасу, картинно поклонился — Прошу прощения сударь. Это всё нервы, пустой желудок и недостаток сна. А так вы, разумеется, прекрасны в своем стальном величии и безмолвном великолепии. Не лайнер, а пушка. Надежная, как гранитная скала. Короче, моё сердце трепещет.

Щелк!

С тихим скрежетом в сторону толстяка опустилась складная лестница. Сама по себе.

— Охренеть! — Мозес испуганно отскочил в сторону — Мужики, вы это видели?! Это что за мистика?! Я же просто пошутил!