Элитный отряд князя Изяслава

Думал Хотен, что сумеет дочитать книгу до солнечного восхода, чтобы улечься почивать согласно наставлениям князя Владимира, однако заснул еще затемно. Проснулся, когда солнце было уже высоко, и оттого, что в комнате стоял холод. Пока ходил ругаться с истопником, пока слонялся по пустой гриднице, ожидая, чтобы печка разгорелась и дым вытянуло в окно, пока перекусывал, чем придется, на поварне, прошло не менее двух часов. И вдруг почувствовал невольный читатель, что соскучился по оставленной на столе книге.

Теперь князь Владимир рассказывал о своих жизненных трудах, имея в виду походы и «ловы», выезды на охоту. А начал он так трудиться с тринадцати лет. Что ж, походы по русскому бездорожью, с разбойниками в лесах и князьями-грабителями в городах – это дело действительно трудное не только для купца, но и для князя, путешествующего, по завету предков, только верхом, а заболеет или умрет, так тоже ведь не на повозке поедет, а между двумя конями-иноходцами. А вот охота… Смеялся Хотен над любителями соколиной охоты, покамест сам ею не заболел, но и теперь не согласился бы назвать звериные ловы трудом. Уж не отдых, это точно: какой отдых, если полумертвый домой возвращаешься? Так, молодецкая забава, развлеченье…

Однако на самом деле князь рассказывал о походах, иногда о боях и захвате пленных. Иногда воевал против других князей вместе с половцами, а чаще против них. И богатства у него водились большие. Вот он съехался «с Олегом» (наверное, был то знаменитый любимец половцев, Олег Гориславович) и с отцом своим на обеде в Чернигове, на Красном дворе, и подарил отцу триста гривен золота. Вот он вместе с черниговцами и с половцами идет против другой орды половцев, повоевавших Стародуб, и на Десне захватили они в плен князей Асадука и Саука, а дружину их перебили. Часть добычи досталась, понятно, молодому князю Владимиру, а затем и часть выкупа за половецких князей… Тут Хотен потянулся за дощечкой и писалом на «вечной коже» вывел: «АСАДУКЪДАСАУК». Есть. А через год ходил он снова с черниговцами и с половцами, Читеевой ордой, на Всеслава Полоцкого к Минску. И ворвались они в город, и не оставили в нем ни человека, ни скотины. После этого грабежа больше других обогатился, понятно, предводитель, русский князь.

Всеслав, однако же, свой, Рюрикович, и земля та Полоцкая своя, русичи там живут, а старый князь говорил внуку, что богатство схоронил половецкое. Следственно, искать надо записанное про половецких князей да про их добро. И принялся читать Хотен – кусками, прилежно вникая в смысл произнесенного и глазами подтверждая в книге услышанное. Вот оно! Вдумался в прочитанное и вернулся к началу повествования. Оказывается, отец посадил молодого Владимира в Переяславле, обойдя его старших братьев… Что ж, это понятно, и до сих пор считается, что с переяславльского стола лежит самый верный и законный путь на великое киевское княжение. Так… И ходил князь Владимир с дружиною к Прилукам, и внезапно встретил половецких князей, и возжелал биться с ними, хотя половецкого войска оказалось восемь тысяч. А у русичей доспехи были отправлены в город на повозках, пришлось отбиваться налегке. Дружина вошла в город с небольшими потерями, а поутру, на день Успенья, Владимир вывел ее преследовать убежавших половцев до Белой Вежи, где и попали в плен два половецких князя, Багубарсовы братья, Асень и Сакай. Выписал Хотен и эти имена. Потом вместе с Ростиславом взял князь Владимир вежи у Варина. Прибавилось казны… А сие что? «И сидел я в Переяславле три лета и три зимы, и с дружиной своею, и многие беды претерпели от рати и от голода». От голода? Допустим, в одно лето случился неурожай, и негде было купить покорму, а в иные разве пожалел бы князь собранных сокровищ на хлеб для себя и дружины? Выходит, тогда и были потрачены Владимировы богатства… Вздохнул Хотен и перечеркнул уже выписанные имена половецкий князей – вот только тоненько перечеркнул, чтобы после можно было и прочитать.

Ага, вот Боняк с большим войском подошел к Снятину, и пошли на них наши из Переяславля на Сулу, и помог им Бог, и победили половцев, и лучших князей взяли… Имена не названы пленных, однако, если были выкуплены, то серебра во Владимировой казне прибавилось. Ага, что-то было потрачено на заключение мира с князем Аепой на Рождество… Ходил на Урусобу, ходил на Дон… «Помог Бог… Помог Бог…». Помог Бог и добычи захватить, конечно.