Елизавета I

Без особого шума было объявлено: двор переезжает в Отлсндс, в Хэмптон-Корте начинается уборка. Это означало молчаливое дозволение гостям разъехаться по своим сельским поместьям, ибо в От- лендсе для них просто нет места. Официально миф о беременности Марии развеян так и не был, но суть происходящего уяснили все, и это только усугубляло тяжелые душевные переживания королевы. Получилось так, что у нее отняли долгожданного ребенка, а вскоре ей предстояло лишиться еще и общества любимого мужа. И не разлучиться ей только со своей ненавистной сестрой — она рядом, она высокомерно поглядывает на нее, дожидаясь своего часа подняться на трон. Всего лишь несколько недель назад в Лондоне была обнаружена группа приверженцев Елизаветы; они пытались извлечь максимум возможного из общественной смуты, вызванной положением королевы, и наверняка распространяли слухи о ее кончине. Нарушителей спокойствия рассеяли, пригрозив суровой карой, но, должно быть, в самые тяжкие моменты Марии казалось, что любое раскрытое гнездо заговорщиков еще на шаг приближает принцессу к заветной цели.

Королева Елизавета! Сама мысль об этом была непереносима, но Мария знала, что прожить с ней придется еще несколько недель, пока не уедет Филипп. И уж тогда она решит, как поступить с недостойной.

В конце августа Мария и Филипп двинулись улицами Лондона к Тауэру, откуда им на королевском судне предстояло совершить короткую речную прогулку в Гринвич. Королева предпочла передвигаться в открытых носилках, по обе стороны которых ехали муж и кардинал Поул; при виде Марии на улицы хлынули толпы любопытствующих. Убедившись в том, что это действительно Мария и что она жива и даже более или менее здорова, горожане приветствовали свою повелительницу, простив ей на какое-то время обманутые ожидания.

Но когда разнесся слух, что на реке видели и Елизавету и что направляется она в Гринвич на какой-то жалкой лодчонке, предоставленной ей сестрой, и сопровождают принцессу крови всего несколько человек, толпа проявила «большое недовольство». Марию стали винить в дурном отношении к сестре, а заодно в жестоких казнях на костре, урожае, загнившем на корню, и даже в скверной погоде. Людям казалось, что Мария хочет скрыть от них Елизавету, их будущую королеву, «желанную повелительницу».

Глава 14

И рек Господь: «Элизабет,

Веди свой край путем побед!

Ты волю выполнишь мою,

И зло предательства в краю Твоем искоренится!»

Возносят люди сонм молитв, Господь внемлит,

Господь хранит Британии царицу!

Жажда людей хоть краем глаза посмотреть на Елизавету была утолена несколько недель спустя, когда Мария, тоскуя без Филиппа и с трудом перенося присутствие Елизаветы при дворе, позволила ей вернуться в Хэтфилд.

В Лондоне появление принцессы в сопровождении совсем небольшой свиты вызвало настоящий переполох. «На улицы высыпали стар и млад, — записывает свидетель, — и приветствовали ее с таким энтузиазмом и с такими изъявлениями преданности и любви, что Елизавета напугалась, как бы не вызвать ревность при дворе». Взрывы рукоплесканий, приветственные крики, стук каблуков, сотрясая сухой осенний воздух, разносились на несколько кварталов; стоило Елизавете только появиться — грациозной, стройной, живо напоминающей своими тонкими чертами и золотистым отливом волос отца, по-королевски сидящей на красиво гарцующей лошади, как толпа приходила в совершенное неистовство.

Впрочем, как бы ни грел Елизавете душу такой прием, она прекрасно понимала, что лучше не искушать судьбу, иначе сестра вконец разъярится. Она повернула лошадь назад и, разрушив строй ливрейных слуг, заняла место где-то среди придворных, так, «словно хотела скрыться от горожан»; так и оставалась принцесса в тени до самой границы города.

Едва обосновавшись в старом замке, который покинула полтора года назад, Елизавета немедленно занялась своей свитой. Подбирала она людей с величайшим тщанием и осторожностью, тем более что в желающих прислуживать ей недостатка не было. Но приходилось считаться с возможной реакцией королевы. Многим принцесса вынуждена была отказать, но даже их разочарование Елизавета обернула себе на пользу, сославшись на недостаток средств. Она, видите ли, просто не может позволить себе жить на широкую ногу; десяти тысячи крон, что оставил ей отец, решительно не хватает на то, чтобы содержать большой штат прислуги. На самом же деле она, разумеется, просто не отваживалась на роскошь — по той же причине, по которой стремилась умерить восторги встречающих ее жителей Лондона. А ссылаясь на бедность, она зарабатывала лишние симпатии и в то же время бросала тень на Марию, которая, выходит, вынуждает второе лицо в государстве жить в таких стесненных условиях.