Елизавета I Австрийская

Тем временем Майерлинг посещает комиссия во главе с лейб-медиком Хофратом фон Видерхофе-ром. Он, после Гойоса и камердинера Лошека, входит в комнату и первым делом открывает закрытые до сего момента ставни, видит лежащую на кровати, мертвенно бледную девушку сказочной красоты с разметавшимися по плечам волосами, держащую в руках розу. Кронпринц полулежит рядом. На полу — револьвер, выпавший из его окоченевших рук. Он стал заметен только сейчас, при свете дня. В стакане на ночном столике нет яда, там только коньяк. Врач укладывает уже остывшее тело кронпринца на кровать, его череп прострелен, пуля, войдя в один висок, вышла из другого, такая же рана и у девушки. Обе пули находят в комнате.

Франц Иосиф, проведя ночь со среды на четверг в страшном волнении, ожидает результатов работы комиссии. Он, как и Елизавета, еще не знает, как умер кронпринц. Людям скажут, что это был сердечный приступ. Тысячи соболезнующих жителей Вены стоят на городской площади. Мужественно, уповая на волю Бога, император ожидает подробностей смерти сына.

В бессонной ночи императрица и Валерия слышат глухую барабанную дробь сменяющегося караула, когда траурная процессия в два часа ночи входит в Бургхоф. На следующий день Франц Иосиф просит позвать Видерхофера. Император еще полагает, что его сына отравила эта девушка. Он ожидает врача, чтобы узнать детали случившегося.

«Расскажите все до мельчайших подробностей». Видерхофер, не знающий о заблуждениях императора, начинает свой доклад со слов утешения: «Ваше величество, я должен заверить Вас в том, что кронпринц умер без страданий. Пуля прошла навылет, и смерть была мгновенной». Франц Иосиф с изумлением спрашивает: «О какой пуле идет речь?» — «Ваше величество, речь идет о пуле, найденной нами. О пуле револьвера, из которого застрелился ваш сын». — «Он… Он застрелился? Это неправда. Она его отравила. Рудольф не застрелился. Вы должны доказать свои слова». Потрясенный Видерхофер докладывает, что тщательный осмотр девушки подтвердил факт выстрела Рудольфа, установившего, для большей уверенности, зеркало на ночном столике, чтобы исключить всякие сомнения двоякого толкования собственной смерти. Франц Иосиф, в одно мгновение сломленный нечеловеческой болью, плачет навзрыд. Придя в себя, он спрашивает: «Не оставил ли Рудольф какого-либо прощального письма?» — «Множество писем, но среди них нет ни одного для Вас, ваше величество».

В Майерлинге на столе лежит неотправленная телеграмма Рудольфа настоятелю монастыря цистерцианцев в Хайлигенкройце[450], в ней выражена просьба кронпринца немедленно приехать, чтобы прочесть поминальную молитву над его телом. Кроме того, имеется множество посланий, написанных еще в Вене. Среди них — письмо к супруге Стефании и к сестре — эрцгерцогине Валерии. Только письмо к матери было написано в Майерлинге. В нем выражено стремление Рудольфа в свои последние часы обратиться к сердцу Елизаветы. По мнению Франца Иосифа, все письма являются вариациями одной темы: Рудольф должен умереть, так как его честь запятнана. Все письма коротки и сухи, лишь в письмах к матери и сестре выказываются истинные чувства.

Рудольф без обиняков сообщает сестре: «Я умираю неохотно», — и советует ей после смерти императора эмигрировать, указывая на непредсказуемость событий в Австро-Венгрии. Письмо к Елизавете состоит из слов любви и благодарности к ней и отцу, которому он написать не осмелился. «Я очень хорошо знаю, что недостоин быть его сыном». Далее Рудольф говорит о дальнейшей жизни его души, приравнивая того, кто примет смерть вместе с ним, к невинному, каящемуся ангелу. Он просит императрицу похоронить девушку под Святым Крестом. Без юной баронессы он не осмелился бы покинуть этот мир, не сделал бы этого и без ее согласия. Тем не менее, в письме кронпринц не объясняет конкретной и ясной причины смерти. Она кроется в губительных изменениях его души, происшедших в последние два года.

В спальне кронпринца укладывают на кровать. После беседы с Видерхофером император приходит в рабочий кабинет покойного, где находятся только адъютант кронпринца барон Артур фон Гизл и священник. — «Где кронпринц?», — спрашивает Франц Иосиф. «Там, где он одинок, ваше величество». — «Он очень обезображен?» — «Нет, ваше величество». — «Пожалуйста, накройте его. Императрица хочет видеть сына».