Елизавета I Австрийская

В июле 1869 года Елизавета арендует на полгода замок Гаратсхаузен, расположенный в Баварии и принадлежащий ее самому старшему брату Людвигу. Здесь она в очередной раз убеждается, что нигде ей не бывает так хорошо и уютно, как у себя на родине, в знакомом ей с детства окружении. Императрица, по ее собственному признанию[259]

, любит иногда вести праздный образ жизни. «Я так рада, — пишет она Иде Ференци

[260]

, — что, живя в замке, могу позволить себе ничего не делать и ни о чем не думать… Сейчас я, к моему глубокому сожалению, совсем мало говорю по-венгерски. Твой «цветочек» не очень-то разговорчив и ограничивает круг своих собеседников до минимума». По поручению императрицы Ида Ференци должна рассказывать ей обо всем, что ее интересует, например, о настроении императора, о самочувствии любимых лошадей и т. д. Императрица постоянно напоминает Иде о необходимости писать как можно чаще, а не ограничиваться только ответами на письма, что, по мнению Елизаветы, в лучшем случае является дурной привычкой, а в худшем — просто невежливо. Императрица занята в основном тем, что купается в озере, ездит верхом то к одной, то к другой сестре, читает и гуляет со своей малышкой. Похоже, она вошла во вкус длительных отлучек из Вены и пользуется малейшим предлогом для очередного дальнего путешествия. Вот и сейчас, получив письмо из Рима от своей сестры Марии Неаполитанской, которая как будто помирилась с мужем и просит поддержать ее накануне предстоящего рождения первого ребенка, Елизавета просит у мужа разрешения навестить сестру. Все это происходит как раз в то тревожное время, когда светская власть папы римского из последних сил поддерживается французскими штыками и, кажется, вот-вот рухнет под натиском Итальянского королевства. Не удивительно поэтому, что к просьбе супруги император относится без энтузиазма, однако не надеется на то, что ему удастся переубедить ее.

На родной земле, в кругу семьи Елизавета действительно чувствует себя очень хорошо, однако и здесь, как признается она в письме к Иде Ференци, ее иногда охватывает «невыносимая тоска по Венгрии»[261]. В один из таких моментов в неописуемую радость императрицу приводит известие о том, что «наш друг», как они с Идой величают Андраши, с 26 по 28 июля будет в Мюнхене и, пользуясь случаем, собирается навестить ее в Гаратсхаузене. «Впрочем, можешь быть спокойна, — доверительно сообщает она Иде, — я не намерена бросаться ему на шею». 21 июля ожидается приезд эрцгерцогини Софии к герцогине Людовике. Новая воспитательница Валерии, англичанка мисс Трокмортон, еще не знакома с матерью императора и не имеет ни малейшего представления о противостоянии между ней и Елизаветой, так что королеве Марии приходится вводить ее в курс дела и, в частности, предупреждать о том, чтобы она в присутствии эрцгерцогини не заводила разговор о провенгерских настроениях своей госпожи. Что касается самой Елизаветы, то она думает преимущественно о своей поездке в Рим. «Теперь все зависит от того, согласится ли Франц Иосиф на мое очередное длительное отсутствие в Вене, — делится она своими размышлениями с Идой. — Труднее всего мне будет расстаться с моей Балериной. Впрочем, если бы это зависело от меня, то я взяла бы с собой всех моих лошадей. Передай привет моей любимице и расцелуй ее от моего имени. Но будь осторожна, а то как бы она не лягнула тебя в живот, на нее иногда что-то находит».

В один из дней Елизавету приходят навестить хозяева замка: герцог Людвиг и его морганатическая супруга баронесса Генриетта фон Валлерзее, урожденная Мендель. К обеду, устроенному в честь гостей, не были приглашены ни родственники, все еще недовольные женитьбой Людвига и поэтому старательно избегающие его, ни свита герцога. «Это был тот самый случай, — с иронией замечает императрица по этому поводу, — когда я была рада отсутствию рядом со мной моего привычного окружения. Нетрудно представить себе, какие у них были бы при этом кислые физиономии. И в самом деле, разве могла я посадить столь знатных персон за один стол с моей свояченицей?!»[262] За обедом Елизавета подружилась с девятилетней дочуркой своего брата Марией, долговязой, немного неуклюжей, но очень подвижной и жизнерадостной девочкой, с пяти лет уже умеющей ездить верхом. Последним обстоятельством Елизавета тронута до глубины души, и она принимает решение, невзирая ни на какие предрассудки родственников, приблизить к себе юную племянницу и заботиться о ней.