Елка и терн. Тетралогия (СИ)

Мы шли.Красиво. Громко стуча ботинками и каблуками по плиткам пола. А дорогая, кстати, плитка. Одними молитвами на такую не заработаешь.– Посмотрим. Пообщаемся с кем-нибудь из местного руководства.– Солнце мое, что бы мы без тебя делали?– Конечно, вы ничего не смогли бы сделать. Разнести эту церковь на мелкие кусочки – несложно. А вот найти все концы…– Скромный ты мой…

– Очень скромный. И я рад, что ты это понимаешь. Эй, а вот пихаться не надо! И щипаться тоже. Дискредитируешь мой светлый образ в глазах собравшихся…– Чтоб я тебе еще дала в руки учебник по политологии…Но далеко нам пройти не удалось. Навстречу нам выскочил человечек невысокого роста, темноволосый, круглолицый, ужасно похожий на Винни-Пуха. Так и хочется обнять и потискать. Почему-то такие типы с первого взгляда внушают доверие.– и отлично этим пользуются.– Да?– Конечно! Посмотри, как глазки светятся, какая улыбочка, какая доброта на лице,… а внутри в основном одна мысль 'Кто это такие и сколько можно с них поиметь'.– Много. Проблем.

По лицу супруга скользнула улыбка.

– Петр Михайлович Солженицын. Не родственник, нет?

– Подозреваю, что мы из одной ветви со знаменитым писателем. Знаю, грех гордыни… А простите, откуда вы меня знаете и чем мы обязаны вашему приходу?

– Самой малостью. Янка Немоляева – знакомое имя?

– Яночка? Очень милая девочка да, я знаю ее, а что?

– Вы сегодня же поговорите с ней, объясните, что вы ей вешали на уши лапшу – и попросите больше никогда сюда не приходить. Иначе ваше капище просуществует очень недолго.

– К-капище!? – мужик аж заикаться начал. – В-вы мне уг-грожаете?

– Нет, – спокойно разъяснил Тёрн, так же впиваясь взглядом в одну точку посреди его лба. – Угроза – это когда пугают. А я просто обещаю.

Винни-Пух выпрямился, стараясь стать внушительнее.

– А я вам обещаю, что если вы сейчас же не уберетесь отсюда, я вызову полицию! И обещаю вам грандиозные неприятности! Нас пытались травить, давить…

– Асфальтоукладчиком? – поинтересовалась я.

Петр Михайлович хватанул ртом воздух.

– И цианидом? – добила я. – Я вам обещаю именно эти приятные ощущения. Я понимаю, вы привыкли паразитировать на тех, кто слаб духом, кто не может сам справиться с навалившимся горем, но Янка не одна. У нее есть сестра, есть отец – и она им нужна! И я не желаю, чтобы моя подруга маялась дурью!

Петр Михайлович кое-как выдохнул – и разразился речью.

– Неужели вы не понимаете! Люди должны ходить в церковь! Если бы в вашей душе был Бог, то вы бы стремились туда, где каждый камень говорит о Боге, где находятся Его изображения, где славится Его имя, где ощущается Его присутствие и благодать! Это Его воля – чтобы мы ходили в храм! В душе у нас Бога нет! Там и осуждение бывает, и раздражение, и мысли черные – а это же не Бог! И освободиться от этого ужаса, и бороться с этим можно только с Божьей помощью. А обычный человек со такими вражьими мыслями справиться не может, даже если очень захочет! Зато когда он приходит в храм, во время общей молитвы священников и прихожан на специально приготовленные в алтаре хлеб и вино сходит Дух Святой, и они становятся истинными Телом и Кровью Христовыми. И люди, которые в нашей церкви причащаются Святых Христовых Тайн, знают, что они получают великую освящающую силу, исцеляющую и душу, и тело. Господь сказал: 'Ядый Мою Плоть, и пияй Мою Кровь, во Мне пребывает, и Аз в нем'…

Тёрн весело расхохотался.

– Вот как? Племя каннибалов-людоедов?

Священник, или как там это называется в местном капище, побагровел до предела. Сейчас он уже напоминал ошалевший томат.

– Господь заповедовал нам посещать храмы…

И я добила. Холодно и расчетливо.