Ельцин

Ельцин разуверился в Скокове и снял его только тогда, когда весной 1993 года тот переметнулся на сторону парламента.

Черномырдин, ставший премьер-министром в декабре 1992 года, не продержался бы на своем месте так долго (почти две трети того времени, пока был у власти Ельцин), если бы не умел мириться с привычкой президента жонглировать людьми и интересами и не использовал те же приемы сам. Свердловский строитель Олег Лобов, которому от Юрия Скокова и вице-премьера Георгия Хижи достались некоторые обязанности в области военно-промышленного комплекса, пытался замедлить программу приватизации. Он написал президенту по этому вопросу несколько служебных записок: «Он никогда не высказал своего неудовольствия по поводу того, что я писал. Никогда не сказал, что я не прав, наоборот, удивлялся, почему это не движется или не рассматривается»[1241]. Металлург Олег Сосковец стал первым вице-премьером осенью 1993 года, взяв на себя ответственность за тяжелую промышленность и оборонный комплекс и возглавив важную правительственную комиссию «по оперативным вопросам». Сосковец беззастенчиво выбивал для своих протеже государственные кредиты, дотации и таможенные тарифы и через Коржакова сумел построить особые отношения с Ельциным. Вплоть до своего увольнения в июне 1996 года он был головной болью для Черномырдина[1242]

.

Наблюдая за происходящим из Кремля, президент сознавал опасность своего полицентрического modus operandi. Начиная с 1991 года он ввел в действие несколько «предохранителей», нацеленных на предотвращение распада государственного аппарата на мелкие, враждебно настроенные части и последующего наступления хаоса. Одним из таких средств стало установление полного контроля над сверхчувствительным участком — национальной безопасностью и внешней политикой. Эти вопросы решались только президентом и главами соответствующих учреждений. Ельцин каждую неделю лично встречался с министром иностранных дел, руководителем службы внешней разведки и главами ФСБ и МВД, исключив из рассмотрения этих вопросов как премьер-министра, так и большинство кремлевских работников.

Еще одним незамысловатым способом контроля стало размещение на стратегических постах своих ставленников из числа приобретенных на более ранних этапах политической карьеры знакомых, как традиционно поступали руководители КПСС. Поскольку работа Ельцина в Московской партийной организации продолжалась недолго и сопровождалась потрясениями, лишь немногие сотрудники МГК получили работу в президентском аппарате. Исключение составили Виктор Илюшин (начинавший свою карьеру вместе с Ельциным в Свердловске), Валерий Семенченко и Михаил Полторанин. Лучшей опорой Ельцина была «свердловская диаспора», где он нашел себе руководителя Администрации Президента с 1991 по 1993 год (Юрий Петров), первого помощника с 1991 по 1996 год (Илюшин), руководителя хозяйственного управления (партаппаратчик со стажем Федор Морщаков, занимавший этот пост до прихода Павла Бородина) и агента президента в Совете министров и Совете безопасности (Олег Лобов)[1243]. Геннадий Бурбулис, главный спичрайтер Людмила Пихоя и ее коллега Александр Ильин тоже были свердловчанами; все они преподавали в учебном заведении, которое, на их счастье, оказалось ельцинской альма-матер, — в Уральском политехническом институте[1244]

. «В кругу земляков чувствуешь себя увереннее, теплее», — говорит Пихоя[1245]. Впрочем, на земляков Ельцин опирался умеренно, опасаясь обвинений в местничестве и желая сохранить полную свободу в кадровой политике. Бурбулис покинул президента в конце 1992 года, Петров — в начале 1993 года; за ними последовали и остальные. После этого свердловчан в администрации больше не появлялось.

С этой тактикой была связана и ельцинская привычка искать и находить новых фаворитов. Ими могли стать разнообразные знакомые и люди, с которыми было приятно проводить время, — с ними у Ельцина складывались неформальные отношения. Примерами таких любимчиков могут быть Олег Сосковец или первый вице-премьер в 1992–1993 годах и председатель Совета Федерации в 1994–1995 годах Владимир Шумейко. Фавориты могли быть и из числа «младотурок», сторонников реформ, как, например, Анатолий Чубайс, Борис Федоров и Сергей Шахрай. Чтобы продемонстрировать свою симпатию Федорову, жаловавшемуся на премьер-министра, Ельцин несколько раз в его присутствии звонил Черномырдину. Федоров видел особую доверительность в том, что Ельцин не говорил Виктору Степановичу, что не один в кабинете, и гримасничал во время беседы[1246].