Эм и Ли (СИ)

Я знаю жену прекрасно, манипулирование на теме детей не сработает теперь. Скрывшись в своём кабинете, провожу ночь на маленьком и неудобном диване. Что ж, мистер Смит, мои поздравления, вы бездарно проебали семью. Напиться не вариант, не решит ни единой проблемы. Сейчас надо отвоевать хотя бы своё право на сыновей. И я добрую половину ночи составляю долбанное соглашение. Эм согласна на мои условия, маленькая победа. Позволяет нам остаться друзьями. Целую неделю мы каждый вечер обсуждаем нашу дальнейшую жизнь, готовим к переменам пацанов. Брук ревёт, Грег не особо понимает, что происходит, но хмурится, глядя на брата, и их расстроенные мордахи стоят перед глазами днём и ночью. Эм... Эм выглядит отстранённой, но доброжелательной. Так или иначе, мы навсегда останемся в жизни друг друга, дети связали нас крепче любых цепей, и я лелею тайную надежду, что однажды она одумается. Отпускать их больно, не представляю, как буду жить один в этом доме, поэтому уже к пятнице я принимаю решение о переезде в столицу. Ближе к мальчишкам. Ближе к ней. Как она там будет совсем одна? А если что-то случится? Нет, я должен быть рядом. Во всей этой ситуации успокаивает лишь то, что Эверетт остался за бортом, и, возможно, когда-нибудь я смогу снова завоевать любовь и доверие жены. А может быть, смогу собраться и жить дальше. Время покажет. В выходные помогаю им перевезти вещи в небольшую квартирку в старом центре Араны, что арендовала Эм вместе с коммерческим помещением прямо под ней. Начинаю искать жильё и для себя. Чтобы в шаговой доступности от моей семьи. Очень скоро знакомый судья разводит нас, сбывается мой самый большой страх, что не давал покоя четыре года назад. Но я привыкаю понемногу. Мы даже иногда встречаемся все вместе в не оговорённые соглашением дни и проводим время как раньше вчетвером. Как бы ни сложилась наша жизнь дальше, Эм останется моим лучшим другом и самой любимой женщиной.

ХЕЙДЕН

Xoliday boy - Данте

Я просыпаюсь в одиночестве и не сразу догоняю, что произошло. Наскоро умывшись, еду домой. Но выхожу из лифта на пятом. Медитирую перед дверью, боясь постучать. А когда всё-таки решаюсь, это не приносит никакого результата. Открываю своим ключом, чтобы задохнуться от безысходности. Её вещей здесь больше нет. Одежда, обувь, книги и даже зубная щётка - пропало всё. Лишь мольберт у окна, накрытый белой простынёй. Снимаю её и долго рассматриваю определённо подаренную мне картину. Дивный портрет, за который можно было бы срубить кусков двести. У парня на нём моё лицо, но я никогда не видел на своей морде такой гримасы удовольствия пополам с болью. Девушка, стоящая перед ним на коленях, разумеется, делает минет. Её лица не видно за копной тёмных волос, но на обнажённой спине крошечный красный цветок. В порыве гнева швыряю холст через всю комнату и рама трескается, кривя полотно. Тут же жалею, подбираю прощальный подарок Ли и поднимаюсь к себе. Он займёт своё место в маленьком музее, как с недавних пор зовет мою спальню Макс. Ли ни разу не была у меня, так не специально вышло, не то чтобы я не хотел видеть её на своей территории. Но она точно прошлась бы своим острым как бритва языком по оформлению этой комнаты. Я тогда всё-таки распечатал наше студийное фото в огромном формате и повесил над кроватью. Здесь же та самая первая проданная картина с огнями в поле, её я купил через подставного покупателя. Практика известная, используется, чтобы раззадорить публику, поднять ставки. Но не только в этом дело. Я хотел этот холст для себя. Ставлю покорёженный портрет к стене и падаю на кровать. Ли Джордан действительно оказалась лесным пожаром. И оставила после себя пепелище...

32

ЭМИЛИ

Kristian - Разлюбила

Декабрь, суббота, спешить некуда и незачем, но поваляться не выйдет. Грег ещё с вечера готовится к приходу отца, вещи сам собрал в рюкзак и вскочил, как водится, в шесть утра. Теперь топчется по мне, требуя завтрак. Раз десять уже спросил, когда папа придёт. За окном противная не зимняя сырость. Блинчики с кленовым сиропом должны поднять настроение. И кофе, который я никогда не любила. Он напоминает о Хейдене.

Тим приходит, когда я перекладываю на блюдо последний блинчик, и Брук, само собой, зовёт его позавтракать с нами. Нет, я вовсе не против, теперь, когда нам не надо спать вместе и делать вид, что всё прекрасно, отношения наши наладилось. Обычно бывший забирает детей в пятницу, но вчера задержался на работе, и мальчишки нервничают. Странно называть его "бывшим" и при этом каждый раз, когда я произношу это слово вслух, ощущаю приятную лёгкость, словно кандалы сбросила.