Эмеслам (СИ)

«Этот бородатый шельмец просто придумал причину, чтобы обрезать интервью! — сердито подумала женщина, ставя диктофон на журнальный столик перед президентом. — Он хотел подложить собаку мне и редакции, я в этом не сомневаюсь! Хочет показать, что мнение столь уважаемого в мире издания как «The Washington Post» ровным счетом не значит для него!»

Глубоко выдохнув, Адрия включила диктофон.

— Итак, первый вопрос к президенту республики Эмеслама, Мирзе Саидовичу Ашургалову, — придав голосу профессиональную бесстрастность, произнесла журналистка. Заглянув в опросник, она выбрала наиболее интересный вопрос: — Скажите, пожалуйста, как лично вы оцениваете последствия гражданской войны для экономики вашего края?

— Благодарю за столь интересный вопрос, госпожа Дравич! Мои тезисы прозвучат так…

И, устроившись поудобнее в кресле, президент пустился в пространные рассуждения о неуклонно поднимающейся с колен Эмесламской экономике и теплом инвестиционном климате республики. Говорил он уверенно и столь гладко, что у Адрии не оставалось никаких сомнений в том, что ответы на все представленные в опроснике темы заранее проработаны и отрепетированы с точки зрения правительственной пропаганды.

Причины, по которым обрезали интервью, тоже стали предельно понятны; видимо, советникам президента отлично известна репутация Адрии Дравич и они вполне обоснованно опасались её отступления от запланированной программы — поэтому сократили срок интервью вполовину, так, чтобы ей не хватало времени даже на утвержденные с редакцией вопросы.

Адрия, делая вид, что внимательно слушает разглагольствования президента, мысленно усмехнулась — ну уж нет, она не уйдет отсюда не насолив Ашургалову напоследок! Пускай президент поверит, что она приняла его правила игры, и расслабится. Каверзный вопрос тогда, когда ты его уже не ждешь, всегда самый досадный!

Журналистка стоически перенесла сорок минут интервью, не делая попыток залезть Мирзе Ашургалову под кожу. Она, как и подобает профессионалу своего дела, с показным интересом выслушала его рассказы о том, как растет уровень жизни в республике, что за социальные программы функционируют для жителей Эмеслама, насколько эффективно работают антикоррупционные законы и какими темпами развивается торговля и промышленность. Президент, как она и рассчитывала, принял её расчётливость за чистую монету, и слегка подрастерял бдительность.

Когда до конца интервью оставалось несколько минут, Адрия сделала свой ход:

— И последний вопрос к вам, Мирза Саидович, — чинно проговорила журналистка, делая вид, что заглядывает в опросник. — Как вы прокомментируете обвинения в нарушении гражданских свобод оппозиционно настроенных граждан республики?

Президент на несколько секунд растерялся, пытаясь, как видно, сообразить, задает ли Адрия утвержденный вопрос или нагло импровизирует. Его мимолётная растерянность развеселила женщину. Ашургалов, поколебавшись, решил поступить так, как на то рассчитывала Адрия — он решил ответить на вопрос:

— В Эмесламе никто не нарушает ни чьих гражданских свобод, всё обвинения лживы!

Он шел прямиком в ловушку Адрии:

— Если мне не изменяет память, часть граждан Эмеслама требовали роспуска действующего правительства с вами во главе, — заметила она, скептически приподняв брови. — Они требовали этого до гражданской войны — и их голоса не утихают и по сей день. Но разве вы позволяете им публично высказываться? Разве даете право на самоопределение?..

Ашургалов, поняв, что она направила разговор на рельсы американской риторики о демократическом самоопределении народов, даже немного побагровел от избытка негативных эмоций. И опять он сделал то, чего Адрия хотела от него добиться — ввязался в спор с нею.

— Та часть граждан, о которых вы упомянули, взяли в руки оружие и начали стрелять по своим соотечественникам! Они пошли против всякого закона, как государственного, так и религиозного, развязали войну против своих же земляков — и тем самым лишили себя права называться полноправными гражданами!

— Но разве человек, недовольный правящим режимом, не имеет право попытаться изменить свою судьбу? Если вспомнить историю вашего политического и экономического партнера — я говорю о России! — то разве не под таким лозунгом почти сто лет назад там произошла Октябрьская Социалистическая революция? Разве причины, побудившие тогда людей взяться за оружие, отличались от мотивов, которыми руководствовалась эмесламская оппозиция?

Мирза Ашургалов нервно заерзал в кресле, осознав, что его загоняют в тупик.

— Россия и октябрьская революция — это совсем другое дело.

— Почему же? Насколько я знаю историю Эмеслама, то здесь приход к власти большевиков сопровождался локальным военным конфликтом. Месламитский царь не хотел отказываться от своих привилегий и богатств в пользу простого народа — и свергать его пришлось силовыми методами. И свергал его не кто-нибудь, а сам месламитский народ! Чем не прецедент?…

— Не всякий исторический опыт должен повторяться, — возразил президент, правда, не слишком уверенно.