Эмигрант с Анзоры

– Да, – согласился я. Дирекция «Синей вороны» умела подбирать музыкантов… впрочем, как правило, все это были любители, игравшие здесь один-два вечера в неделю бесплатно или за небольшую плату. Игра в «Синей Вороне» – лучшая самореклама. Ребята музицировали негромко, и струны звенели и трепетали, как звезды в глубоком пространстве. Струны звезд, подумал я… банально звучит, зато точно.

Тележка-робот ткнулась в стол. Дэцин взял подносик с заказом – какое-то незнакомое мне вино, орешки – переставил к себе. Потом посмотрел на меня снова.

– Я искал вас в СКОНе, но… – начал я робко. Дэцин покачал головой.

– Я больше не работаю в СКОНе. Но это неважно.

Он помолчал немного.

– Я слушаю тебя, Ландзо. Рассказывай.

Я набрал воздуха, опустил глаза и начал свой рассказ.

Самым сложным оказалось найти Дэцина. И ведь можно было его и не искать. И вообще никому не рассказывать о происшедшем. Я был в отпуске, не на службе. Конечно, с формальной, юридической стороны я, возможно, и совершил преступление по квиринским меркам. Например, я бомбил заводы в Беши. Но с другой стороны, можно считать, что меня к этому вынудили… в тот момент я вернулся в гражданство Лервены, вернее, меня вернули насильно, а с анзорийской точки зрения я все делал правильно. Словом, вопрос крайне сложный, и любой законник на Квирине послал бы меня подальше, легкомысленно махнув рукой… А то, что ребята пострадали – так это был их собственный, личный выбор, я тут и вовсе не при чем.

И они тоже не обвиняли меня. И вообще похоже, что все были настроены простить и забыть… О, это так характерно для Квирина вообще. Удивительно, что при такой легкомысленности Квирин до сих пор еще существует. Простить и забыть. Оставить человека наедине с его собственной совестью. Если уж человеку доверяют быть эстаргом, ско, если он свой – то свой до конца, у доверия нет степеней.

Только беда-то в том, что я сам не доверял себе. И мне стало стыдно смотреть в глаза друзьям. Что-то со мной происходило неладное… бежать к психологу? Можно, конечно, только вот все это ему рассказывать… Тут ведь дело не в моих каких-то комплексах, а именно в том, что произошло. А как нормальному психологу рассказать о том, что такое сагон? И какие отношения у меня с Цхарном – ведь с детства же я его почитал… уважал… считал Учителем.

Квирин – главная крепость Галактики в борьбе против сагонов. Но я ничего не знал о том, кто же именно этим занимается, какая служба. Ведь не я же первый сталкиваюсь вот так с сагонами… Кто-то же должен этим заниматься, изучать, реабилитировать вот таких людей! Но по крайней мере в открытом доступе никаких данных о такой службе я не нашел. И никто из знакомых не знал ничего…

Вот тогда я и вспомнил о Дэцине. По крайней мере, это единственный человек, который разбирается в сагонах, и я это точно о нем знаю. Еще я знал, что он работает в СКОНе, поэтому найти его будет несложно.

Как бы не так! Первым делом выяснилось, что ни в каких сконовских списках Дэцин Вайгрен не значится. Ни в одном отделе человека с таким именем не нашлось. Я запустил общесетевой поиск, и обнаружил на всем Квирине трех людей с таким именем, причем два из них явно не подходили по возрасту, а о третьем в сети оказалась подробная информация, портрет, личная страница, он был какой-то скульптор-любитель, и вовсе не тот, кто мне нужен.

Тогда я задействовал последнюю реальную нить… вот уж не думал, что на Квирине могут возникнуть такие сложности с поиском человека. Правда, занесение в сеть своих данных – дело сугубо добровольное, но как правило, все заносят… а что скрывать? Ведь так удобнее. Я как раз находился в больнице, и здесь все еще работал мой старый знакомый лечащий врач Ингор. Я разыскал его, и он уже без особого труда нашел для меня номер Дэцина.

Мы условились о встрече… Я, собственно, хотел просто хоть кому-то рассказать о случившемся, посоветоваться. Но чем более приближалась встреча, тем больше я отдавал себе отчет – я видел в Дэцине судью. Именно он, со своими холодными честными глазами, расставит все на свои места, именно он сможет определить и степень моей вины, и меру наказания или же необходимость моей изоляции от общества… Это страшно – не доверять себе, но я действительно перестал себе доверять. Не знаю почему, но я как-то безотчетно доверял Дэцину. Мне казалось, что он хорошо во всем этом разбирается и сможет правильно расставить точки над и.

Он слушал меня молча, ни единым движением мимических мускулов не выдавая эмоций. И в то же время – не равнодушно. Он был словно погружен в себя и, слушая, одновременно анализировал и проворачивал какие-то логические массивы внутри своей благородной аристократической головы. Время от времени он прихлебывал свое вино. Я же ничего в рот не брал, но закончив рассказ, судорожно схватил бокал и залпом, крайне некультурно выпил больше половины.