Эмигрантская жизнь

В поезде, идущем на Запад, ему снился прекрасный сон. Его встречают на вокзале обязательно с оркестром, большим букетом цветов и, конечно, ключами от новой квартиры. Мало того, руководители города просто счастливы видеть его, не очень молодого, без знания языка, без денег и возможности их заработать. Ему несут блюдечко с деньгами, ключом от новой квартиры и целуют в обе щеки.

Поезд остановился в Ганновере, и наш Леша проснулся.

«Странный сон», – подумал он.

Лагерь в городке Фридланд был не очень уютным. Поселок находился довольно далеко от городской жизни, магазинов, банков, театров. Перед ним была группа жилых двухэтажных корпусов, расположенных в лесной зоне. Здесь были комнаты с двухъярусными кроватями, столовая, учебный корпус, приемная для вновь прибывших, камера хранения, почта. Было все, что необходимо для новой жизни.

Здесь принимали только немцев-переселенцев или беженцев из Пакистана, Ирака, Сирии, Палестины. Но еврейских эмигрантов – никогда. И тут к ним приехал один интеллигент, вызвавший у местного начальства полное недоумение. Они совершенно не знали, что с ним делать.

– Вообще все вновь приехавшие должны учить язык, потом искать квартиру, – сказал руководитель лагеря при встрече.

– Я не хочу, у вас здесь нет удобств. Я не могу жить в таких условиях, – отвечал Леша.

– Странно, это для меня впервые, – удивился руководитель, – ну поступайте как хотите.

– Ну и пожалуйста, я уезжаю! У меня друзья в Кёльне. Я все сам решу.

И он поехал к друзьям. А те уже жили в Германии более десяти лет и совершенно забыли, как это было.

– Послушай, Леша, пойдем в синагогу. Там есть социальный работник, он знает, куда тебе идти, – сказал друг Петя.

И они пошли. Социальный работник был строг и важен. Он предложил друзьям сесть и попросил у Леши паспорт.

Когда он заглянул на ту страницу, где должна быть виза, то сказал:

– Считайте, что я вас не видел. Поезжайте немедленно обратно. Ваша виза закончилась два дня назад. До свидания!

Лицо соцработника выражало сильное волнение. Глаза его просто вылезали из орбит.

На лицах друзей, вышедших на улицу, можно было прочесть полное недоумение.

Пришлось нашему герою возвращаться в нелюбимый лагерь. А что дальше. Он совершенно не ожидал такого приема.

В лагере на него посмотрели как на нарушителя немецкого «орднунга» и попросили прийти недели через две. Им займутся, когда будет время. Но он не привык так жить, его бурная натура очень возмущалась.

Он начал бегать по лагерю, искать хоть кого-нибудь, кто смог бы ускорить процесс оформления его документов.

Но увы, никто не мог ничего подсказать, и у Леши опустились руки. Самое время было напиться, но он не пил.

Прошел месяц. Он жил вдали от цивилизации, среди иракских беженок. Ему казалось, что он не в Германии, а на Ближнем Востоке.

Но всему на свете приходит конец, и его ожиданию тоже. Он снова воспрянул духом, паспорт был у него в руках. Можно было начинать новую жизнь, но как?

Нужно найти кого-то, кто мог бы ходить с ним и озвучивать все его желания.

Оказывается, что в том городе, куда он попал, он никому не был нужен. Тут он понял, что в этом городе все говорят по-немецки.

А его школьных знаний ни на что не хватало. На все вопросы он отвечал: «я-а, я-а». Многоуважаемые бюрократы думали, что человек со всем согласен. Они не знали, что он совсем ничего не понимает.

Так, перемещаясь от бюрократа к бюрократу, Леша получил дешевую квартиру, правда на чердаке. Из окна спальни ему был виден автобан, по которому сплошным потоком шли автомобили.

А потом появилась масса документов, нужных и не очень. И пришлось учить этот язык. Оказывается, что сумма, выделяемая безработным, совершенно мизерная. Многие расходы, возникающие попутно, превращают всю сумму в воздух. Денег становится все меньше и меньше. Где взять еще пару копеек? Эта задача становится перед каждым из въехавших.

Каждый ищет свой «черный» приработок, но Леша был интеллигентом, он мог продавать свои мысли. Жаль, что его мысли никому не были нужны.

Прошло шесть месяцев. Сидя у окна с видом на автобан, Леша думал о своей покинутой родине, о тех друзьях, которые вполне уверены, что он стал настоящим «бюргером». «Что же им писать? – думал Леша. – Про нищенскую помощь от государства, квартиру с видом на автобан?.. Стыдно».

Алина

Лето, Западная Германия

Вечерело. В немецком дачном кооперативе затихали звуки.

Дневная жара ослабла, пришла вечерняя прохлада. На садовых участках немецкие бюргеры получали удовольствие от приятного вечера. Среди прочих дач находился участок, который считался русским. Он принадлежал русскоязычной жительнице города, переехавшей сюда после воссоединения Германии. Участок, который она занимала, вызывал у немцев много вопросов: почему дом был покрашен в светло-голубой цвет? зачем эта русская белит фруктовые деревья? почему она поставила вокруг участка забор? почему к ней в гости приходит много детей? почему вечерами на столе Таниной веранды стоял и пыхтел большой самовар?