Эмиль Верхарн Стихотворения, Зори; Морис Метерлинк Пьесы

Эреньен. Я чувствую отвращение к войне. А война между людьми одной страны повергает меня в ужас. Чтобы вызвать ее, вы возмутили в Оппидомани и небо и землю. Вы довели народ до полной нищеты, лишали его хлеба, отказывали ему в достоинстве, в правах, тиранили его тело и душу, злоупотребляли его невежеством, используя притворство, ложь, хитрость, оскорбляя нарочно презрением и насмешкой. Вы преступники и негодяи!

Консул. Я полагал, что вы способны мыслить более разумно, возвышенно и трезво.

Эреньен. Я говорю с вами, как должно говорить с врагом. Я ненавижу вас, но мне вас жаль.

Консул (поднимаясь). Это оскорбление.

Эреньен. Это страстность и чистосердечие.

Консул. Прежде всего это несправедливо.

Эреньен. Так! Доколе же твердить вам о гневе городов и страхе деревень!

Я верю памяти моей: ее оружье —Воспоминаний острая секира;Она ведет злодействам вашим счет,

Она насквозь вас видит и зоветБыть справедливыми во имя блага мира,Быть сильными, но презирать порок.Чуть я смягчусь хотя б на малый срок,Как начинаете вы сноваПлести обманов подлых нить.Коварство — ваших дел основа.Но вас самих оно толкает в пропасть,Грозя навеки погубить.

Консул. Итак, вы нам не доверяете?

Эреньен. Вы угадали.

Консул.

В таком случае я удаляюсь. (Встает, чтобы уйти.)

Эреньен. Я жду…

Консул колеблется, делает два шага и передумывает.

Консул. Ну, все равно. Безумием было бы ставить наши поступки в зависимость от наших слов, — мы должны думать только об Оппидомани.

Эреньен. Принимая вас у себя, я думаю только о ней.

Консул. Государственный человек столь высокого ума не может не знать, как далеко мы распространили влияние и славу Оппидомани.

Ее история — история вождейИ мудрых консулов, что по земле кровавойВ багряном золоте воспламененных днейВо все края, не ведая предела,Водили армии, увенчанные славой.

Тогда великое стремленье в нас горело!Народ, с его вождями наравне,Мир изумлял отвагою в войне.Враги сжимают нас кольцом огня и злобы,Им памятен триумф тех легендарных дней,Когда, взметнув безумные знамена,Мы гнали их войска в ледовые трущобы.Оппидомань для всех, как прежде, непреклонна.Колосс великолепный и прекрасный,Наш город высится в величье одиноком,Равно прославленный и мощью и пороком.А вы — вы силитесь найти в нем только зло…

Эреньен

Но солнце вашей славы уж зашло:Прославленным мечом она убила право,Но именно теперь, как дивная мечта,Со мною к вам идет иная слава,Нетронута, сильна и девственно чиста.

Эта слава соткана из новой и глубокой справедливости, душевного героизма, пылкой отваги и временного неизбежного насилия. Она менее блестяща, чем ваша слава, но более надежна. Ее ждет весь мир. Вы ее боитесь, я горячо ее жажду, но оба мы чувствуем, что она близка и неотвратима. Вот почему вы просите моей помощи, вот почему я позволяю себе уже обращаться с вами как с побежденными. Что бы ни делали вы и вам подобные в этот час, вы полностью зависите от моего согласия или отказа.

Консул. Вы заблуждаетесь…

Эреньен. Нисколько! Как и я, вы знаете, что без моей помощи вы бессильны. В моих руках вся великая духовная сила Оппидомани.

Консул. Вы забываете, чем грозит крушение империи. Все древние принципы, все вековые привычки поддерживают ее. И армия за нас.

Эреньен. Армия? Скажите лучше — командиры, так как солдаты колеблются или протестуют. Они готовы примкнуть к народу. В них моя надежда и ваша гибель. Если бы все они вам повиновались, если бы не страх перед огромным восстанием народа и армии, вы бы уже бомбардировали Авентин.

Молчание.