Эмиль Верхарн Стихотворения, Зори; Морис Метерлинк Пьесы

Слывя средь кегель самой редкой,Завидной целью игроков,В наряде радужных цветовОна была старинной статуэткойВремен богов.Никто не знал — Венерой иль ДианойОна возникла в древности туманной,В какой пещере или храмеБыла она добыта морякамиИ как, все повидавшая на свете,Во Фландрию дошла через столетья.Один из прихожан рассказывал: «Бывало,При прежнем-то кюре у насОна часовню нашу украшала,Была одета в бархат и атлас,Как дева пресвятая,И мать моя, мольбы ей воссылая,Жгла свечи перед ней не раз».Другой клялся, что статуэтку этуЕго отец у маршала достал.Она давно уж странствует по свету,И к нам был путь ее немал

Из Рима иль Испании далекой…Ее в те годы каждый видеть могНа перекрестке четырех дорогВ пустых полях, под липой одинокой.И доброю она была и чтимой,В окрестных деревнях любимой.Больным умела помогатьЕе святая благодать.Нуждались все в ее чудесном даре,Расслабленным она давала исцеленье,И если б не викарий,Который на язычество гоненьеВел все упорней год от года,Свет имени святого б не исчез —Ведь с ним немало связано чудесВ истории прихода!И в реку брошена была онаГлухою полночью на вечное забвенье.Но, поднимая встречное теченье,Ее к плотине вынесла волна,И там она у берега осталась,Где в кегли Фландрия с Брабантом состязалась.Хотя из дерева она была,

Но дерево то тверже, чем скала,И вазу контуры ее напоминалиС гирляндой роз на пьедестале.Лишь игрокам она обязана спасеньем.Торжественно поставили ониЕе средь кегель. Было воскресенье,Весенний Духов день. Тогда в деревнеНастали солнечные дни.Жужжали пчелы. Девушки в харчевнеВ чепцах крахмальных, глаженных красиво,Носили на подносе кружки пива,И хлопали прилежно всё кругомТому, кто первый пред толпоюФигуру эту с древнею резьбоюСбивал шаром.Почет был и другимИз игроков, что вслед за нимСвоею меткостью блисталиИ кеглю главную пять раз подряд сбивали.Но первый, что нанесУдар по цели,Вдруг побледнел: в полях горели

Его амбары, и навозПодсушенный объяло пламя,Зловеще отраженное прудами.Потом,Шесть дней спустя, один из игроков,Что метко бил и выпить был здоров,Вернувшись ночью в дом,Глазам своим не веря,Нашел дочь, замертво лежащую у двери.Сначала он не понял ничего,Но уж егоТянуть не стало больше в воскресеньеВ харчевню «Белый крест» для развлеченья.И, наконец,Весьма почтенный старшина-купец,Что снял все кегли под один удар,Увидел, что его амбарОбрушил возведенные леса,Убив в саду и пастуха и пса.И страх с тех пор во все сердца проник.Страх рос, он стал велик.И как-то разХозяйка «Белого креста» одна

Пошла в сарай в вечерний час,Где дров сухих набрать была должна.И вот во тьме, вокруг стоящей,Возник пред нейБессмертной статуэтки взор горящий.Деревня в ужасе. Кюре скорейСпешит заклясть молитвою своейВсе кегли от врага людского рода.И не было б покоя для прихода,Когда б тот странный дерева кусокВ плаще из бархата, с каймой узора,Не помещен был в прежний уголокУ алтаря святого Христофора!Смещен был слишком уж суровыйВикарий и назначен новый.Обычаи времен былыхВновь ожили. Все свято чтили их.И вновь Венера — может быть, Диана —Творила неустанноБольшие чудеса по милости своей,И ноготь на ноге у нейБыл стерт лобзаньями — за много лет —Людей, произносивших здесь обет,Чтоб уберечь себя от зол и бед.