Эмилия и Шон (ЛП)

Деревья с бешеной скоростью пролетают мимо меня. При этом их ветки нещадно бьют меня по лицу. Я бегу так, словно за мной гонится дьявол. Я просто обязан отвести от Эмилии все подозрения. Для нее — это единственный шанс. Но я не слышу своих преследователей. И это очень подозрительно. Разве они проникли в дом не для того, чтобы схватить меня?

«Они будут использовать ее как средство давления на тебя».

Звучит довольно логично. Вот только если бы не одно весьма существенное «но»: с какой стати они думают, что я кинусь спасать ее? Эмилия — обычная женщина, возле которой я оказался совершенно случайно. Или все же нет? Нельзя забывать, что ее отец — ведущий ученый GenTech.

Такие обстоятельства не могут быть простым совпадением.

Лес неожиданно резко заканчивается. Передо мной проселочная дорога. Двигаться по ней будет намного легче, а значит, и намного быстрее. То, что мне как раз и нужно. Я должен поскорее найти машину. Все свое внимание сосредотачиваю на окружающих звуках, чтобы не пропустить приближение автомобиля. И пока я бегу по пустынной темной дороге, в памяти всплывает обрывочное воспоминание.

Большая комната. Абсолютно голые, выложенные кафельной плиткой стены. Я сижу в кожаном кресле, которое идеально подходит для моего массивного тела. Спинка слегка отклонена назад, поэтому лежать вполне удобно. Ну, если бы я собирался вздремнуть или посмотреть телевизор. Но ни то, ни другое мне не светит. Мои руки надежно пристегнуты ремнями к ручкам кресла. Рядом стоит капельница с пакетом красной жидкости, которая на первый взгляд напоминает кровь. Вот только у нее желтоватый оттенок, и она слишком густая и вязкая. От капельницы к игле в моей руке тянется трубка. В комнате находятся еще шесть кресел. В них сидят парни, которым вводят такой же отвратительный раствор. И все они, как мне кажется, крепко спят.

По комнате расхаживает мужчина. Он что-то быстро печатает на планшете. Дойдя до меня, он останавливается и задумчиво смотрит вверх.

Это отец Эмилии.

— О, ты уже проснулся. — Он поднимает очки наверх и, наклонившись вперед, смотрит на монитор, который висит на стене прямо за моей спиной. От него ко мне тянутся кабели, закрепленные присосками к моему лбу и груди. — Ты видишь меня? — спрашивает доктор Мартин.

Какой глупый вопрос.

— Да.

— Интересно, — он что-то снова печатает на планшете. — Как ты себя чувствуешь?

— Дерьмово. Мне чертовски холодно. А вот в голове, кажется, свирепствует огненный шторм. И стоит пошевелиться, чувствую себя тухлой рыбиной, которой удалили хребет.

Доктор Мартин исследует кожу на моих щеках, затем щупает пульс на шее.

— Все в пределах зеленой зоны.

И хотя он улыбается, я чувствую его замешательство. По его запаху.

«Что это со мной, черт возьми?»

От неожиданно вспыхнувшего воспоминания я непроизвольно замедляюсь. Эта устрашающая картина ошеломляет меня. Что же в GenTech со мной делали?

Со мной и с теми шестью парнями.

Что…? Но почему я? И мог ли я добровольно подписаться на подобное дерьмо? Что-то не верится. Даже представить себе такого не могу.