Проблема заключалась в том, что комната Эммы располагалась в конце второго коридора, где все окна выходят на океан. Внутренний дворик можно было лицезреть только из комнат первого.
Касс не могла увидеть сестру в окно своей спальни.
Когда Эбби сказала об этом Лео, он молча кивнул, приглашая ее продолжать.
– Были и другие моменты – помельче и не такие значительные.
Доктор Уинтер объяснила, что в машине Эммы в ту ночь Касс не была, в противном случае обязательно сосчитала бы время и не преминула сказать, сколько точно минут прождала. То же самое относилась и к родам. А также к поездке на катере к месту, где ее ждал грузовик.
Не стоит забывать и о романе между Джонатаном Мартином и школьным психологом. Он понадобился Касс для того, чтобы выбить из колеи мать. Просто потому, что та с самого начала знала то, что Эбби поняла, лишь когда нарисовала в голове расположение комнат второго этажа, сидя за стойкой в баре.
Эммы никогда не было на том острове.
Касс
В конце лета Хантер уехал в Хэмилтон Колледж. За пять недель до нашего с Эммой исчезновения. Он порвал с той красоткой и теперь явно наслаждался свободой, получив неограниченный доступ к женщинам, жаждавшим секса. О его новой жизни нам рассказывал мистер Мартин, вновь страшно возгордившийся сыном. Маму это ужасно сердило.
После того случая с лосьоном для загара на Сен-Барте, имевшего место два года назад, миссис Мартин как-то изменилась. Нет, она не воспылала к Хантеру внезапной страстью, скорее ей льстила мысль, что он сам находит ее привлекательной. От этого ей становилось легче каждый раз, когда она ревновала Эмму и злилась, что та так красива, что мимо такой девушки не пройдет ни один мужчина. На мой взгляд, ее потребность думать о Хантере в подобном ключе превратилась в непокорного монстра после того, как он рассказал ей, что фотографии Эммы сделал мистер Мартин.
Все эти нюансы были едва различимы, но все равно не могли ускользнуть от моего внимания. Как и все остальное. К тому моменту, когда в июле, незадолго до нашего исчезновения, мы с Эммой вернулись из Европы – я из Англии, она из Парижа, – Хантер и миссис Мартин очень сблизились. Отпускали одним им понятные шутки и вместе смотрели по телевизору шоу. Миссис Мартин всегда его ждала, готовила ему, стирала, а когда он ее вежливо благодарил, небрежно отвечала:
На учебу в колледже Хантер уехал в августе, но в конце сентября вернулся на неделю домой. Теплые дни остались позади, и на деревьях стала желтеть листва. Я все хорошо помню, потому что это были выходные, как раз перед нашим исчезновением.
Мама была вне себя от радости видеть его вновь, но он вел себя в точности как предсказывала Эмма и не обращал на нее никакого внимания. Смущение и разочарование бурлили в ней, будто циклон, набирающий силу и обрушивающийся на равнину. О кухонную стойку с грохотом разбивались тарелки. Миссис Мартин фыркала и пыхтела. А когда Хантер стал рассказывать нам о колледже, села, закинула ногу на ногу, подперла щеку рукой, отвела глаза в сторону, надула губки и напустила на себя полное безразличие.
В субботу вечером Эмма уехала на своей машине в центр для подростков повидаться с друзьями. Миссис Мартин повела дело так, что сестра взяла меня с собой, хотя и без особого восторга. Мистер Мартин отправился в клуб играть в покер. В итоге миссис Мартин осталась с Хантером наедине в гостиной на первом этаже.