Эмоциональная жизнь мозга

Тем не менее в случае с нейроплатичностью все не так уж хорошо. Скептики до сих пор говорят о том, что она возможна только в экстремальных условиях, таких как паралич. Тауб же доказывал обратное. Он нанял скрипачей и других музыкантов, играющих на струнных инструментах, для исследования визуализации мозга, чтобы изучить область, контролирующую четыре пальца, которые перепрыгивают со струны на струну при исполнении музыкальных произведений. Эти «аппликатурные пальцы» получают интенсивную нагрузку и должны иметь превосходные моторные навыки – так же, как у трехполосных дурукули из Калифорнийского университета, которые научились осторожно помещать свои пальцы на вращающийся диск. И Тауб обнаружил, что его музыканты не отличались от обезьян. У скрипачей объем пространства в соматосенсорной коре, посвященного регистрации ощущений из пальцев левой руки, был гораздо больше, чем у немузыкантов. Особенно велик объем этой области оказался у тех, кто начал серьезно заниматься музыкой до двенадцати лет (хотя это увеличение также отмечается у людей, которые берутся за инструмент во взрослом возрасте). Мозг претерпевает сильные изменения, демонстрируя зависящую от использования кортикальную реорганизацию.

«Пластичность – это существенное свойство человеческого мозга», – считает Паскаль-Леон. «Потенциал мозга взрослого человека к “перепрограммированию” может быть значительно больше, чем предполагали ранее», – заключили он и его коллеги в 2005 году. Нейропластичность позволяет мозгу пойти против собственного генома, который диктует, что одна область мозга будет «видеть», а другая «слышать», что одна точка соматосенсорной коры станет ощущать правый большой палец, а другая – локоть. Эта генетически управляемая программа подходит для большинства людей и большей части условий, но не для всех и не всегда (то есть не в том случае, когда мы теряем зрение, или страдаем от паралича, или посвящаем себя совершенствованию игры на скрипке). Природа наделила человеческий мозг гибкостью и пластичностью, что позволяет ему адаптироваться к требованиям мира, в котором он находится. Мозг не является неизменным и статичным, он непрерывно изменяется – в соответствии с тем образом жизни, который мы ведем.

До сих пор в обсуждении нейропластичности мы видели, что мозг способен изменять функцию конкретных структур в ответ на предъявляемые к нему сенсорные и двигательные требования. Интенсивная двигательная тренировка стимулирует мозг парализованных пациентов реорганизовываться таким образом, чтобы здоровые области могли стать заменой недееспособных; интенсивная музыкальная практика увеличивает области, отвечающие за чувствительность аппликатурных пальцев; отсутствие зрительных сигналов заставляет зрительную кору обрабатывать звуки или прикосновения. В каждом случае причина была внешней по отношению к мозгу – сенсорные или двигательные сигналы поступают с большей интенсивностью (у скрипачей, парализованных пациентов, проходящих реабилитацию) либо не поступают совсем (у слепых и глухих людей). А что насчет сигналов, которые поступают из самого мозга – то есть из мыслей?

Разум над материей

В главе 1 я упоминал об эксперименте, в котором простая мысль об игре на пианино увеличивала область двигательной коры, отвечающей за движение определенных пальцев. Хочу рассказать вам о двух увлекательных экспериментах, в рамках которых было обнаружено, что сознание меняет мозг. Психоневролог Джеффри Шварц из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе лечил множество пациентов с обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР). При ОКР люди испытывают огорчающие, нежелательные мысли или навязчивые идеи, например беспокойство о том, что плита осталась включенной, или вера в то, что, если наступить на трещину на тротуаре, это принесет какое-то несчастье. В результате они чувствуют себя обязанными выполнять ритуальные или вынужденные действия – постоянно возвращаться домой, чтобы проверить плиту, или впадать в крайности, чтобы не наступать на трещины. Исследования визуализации мозга показывают, что ОКР характеризуется гиперактивностью в двух областях: орбитальной лобной коре, чья основная работа состоит в том, чтобы замечать, когда что-то идет не так, и в стриатуме, который принимает входящие данные из орбитальной лобной коры так же, как и миндалевидное тело. Вместе орбитальная лобная кора и стриатум формируют то, что было названо участком беспокойства, и у людей с ОКР они ведут себя крайне активно.