Энеа-типологические структуры личности: Самоанализ для ищущего.

У гордых, как предполагается, всегда все хорошо и даже больше, чем хорошо, и, чтобы подтвердить это, они и в самом деле должны искать удовольствий в качестве компенсации. И все же ничего не может быть хуже, чем испытывать ощущение потребности в любви, ведь гордость в процессе персонального развития личности стала практически неотделима от собственного имиджа, скорее, дающего, чем принимающего, это и наполняет его чувством удовлетворения от собственного переполняющего великодушия.

Подавление потребностей подкрепляется не только гедонизмом, но и косвенной идентификацией с потребностями других, тех, на которых направлена симпатия, сочувствие и обольстительное лелеяние. Исходя из этого можно понять то, что личность энеа-типа II часто привязана к детям. Она олицетворяет не только неограниченное сумасбродство, но и малышей с их потребностью в защите. Она представляет гордость в том смысле, что может предложить любовь, одновременно скрыто удовлетворяя свою потребность в любви.

Артистичность

Я мог бы озаглавить этот кластер черт характера «артистичное исполнение собственного идеализированного имиджа», подчеркивая то, что может быть абстрагировано в качестве доминирующей стратегии энеа-типа II, в котором ложная любовь и ложное самоудовлетворение являются сильными формами выражения. Однако характеристика привязанности может рассматриваться только как одна из граней типичного идеального имиджа, с которым идентифицирует себя гордая личность. Такой имидж содержит еще и характеристику «счастливый», что мы уже рассматривали, анализируя обольстительность, независимость, включающую в себя отрицание зависимости от потребностей, а также характеристику, для которой слово «свободный» может быть лишь приблизительным термином, если его понимать не как действительную свободу освобождения от характерологических структур, но как свободу от своенравия, импульсивности и сумасбродства. Эта свобода - идеал импульсивного удовлетворения, не только служащий целям гедонизма, но также позволяющий избежать унижения необходимости признать чью-то силу, социальные установки и все виды принуждения. Энеа-тип II не только слишком горд, чтобы признать все эти правила, он восстает против авторитета вообще - часто озорно и с юмором.

Кроме того, «сила», которую можно рассматривать вместе с умом в качестве средства привлечь внимание (что питает поиск удовольствий), может рассматриваться как составная часть более широкого аспекта, чем собственный имидж в жизни. Это не только склонность, это форма позы и возможность поддерживать иллюзию позитивности. Артистичная поза энеа-типа II противостоит попыткам энеа-типа III состояться в идеализированном плане посредством достижений и демонстраций - подобно его артистичным манипуляциям (через скандальное выражение эмоций), противостоит несдержанности энеа-типа III, вытекающей из нарушения самоконтроля.

Восприимчивая эмоциональность

В то время как энеа-типы IV и II явно самые эмоциональные из всех типов энеаграммы, энеа-тип II можно рассматривать как более специфично-эмоциональный тип, поскольку в энеа-типе IV эмоциональность часто сосуществует с интеллектуальным интересом, тогда как энеа-тип II не только чувствующий тип, но и часто антиинтеллектуальный.

3. Экзистенциальная психодинамика

Если понимать гордость как результат, ранних разочарований в любви, что в детском сознании соответствует собственной беспомощности (таким образом возникает импульс к обретению значимости и к непременным постоянным особым действиям, направленным на компенсацию этих ранних разочарований), можно ошибочно интерпретировать гордость как развитие потребности в любви.

И.Дж.Гоулд, «Я, я сам с Самим собой», перо и тушь, 11"х15", 1987.

Это может привести к тому, что телега окажется впереди лошади, так как острая потребность в любви у личностей энеа-типа II, скорее всего, следствие гордости, чем более глубокая предпосылка. В том плане интерпретации, которого мы до сих пор придерживались, целью которого является замена теории либидо, касающейся невротических желаний, экзистенциальной теорией, мы можем рассматривать гордость (как и каждую из страстей) в качестве компенсации осознанной недостаточной значимости, что идет рука об руку с размыванием чувства собственного бытия - естественной, первичной и истинной основой для чувства собственной значимости личности.

Можно сказать, что, несмотря на кажущийся душевный подъем, жизнелюбие и яркость, в гордом характере скрывается тайное осознание пустоты - осознание, трансформированное в боль с истеричными симптомами, в эротизм, и склонность к любовным отношениям. Вопреки обычно интерпретации этой боли как боли любви, будет точнее не отделять ее от всеобщей боли крушения самосознания вне типовых характеристик. В этом случае можно понять, что она трансформируется не только в либидо, но, интерпретируясь как личная незначительность, она питает волю к достижению значимости, что в природе гордости.