Энергия души

Однако радоваться было рано. С исчезновением вражеского корабля угроза не миновала. Гиппокрыла неудержимо влекло к груди верзилы, которая казалась целой горной страной с вершинами выпирающих мышц, перевалами ключиц и ущельями морщин грубой, словно растрескавшейся кожи. Вблизи стало видно, что эти трещины источают слабое фиолетовое сияние. Через несколько мгновений стало ясно, что крылатого коня вместе с всадником втягивает в одну из трещин. Еще через мгновение справа и слева выросли серые, шероховатые с виду стены, как если бы Арк и Ригель и впрямь провалились в горное ущелье, с той лишь разницей, что у этого ущелья не было дна. Почувствовав давление воздуха, гиппокрыл развернул крылья, и падение перешло в парение.

Как это ни удивительно, но внутри верзилы оказался целый мир. И даже не один. В колоссальной полости, которую невозможно было охватить взглядом, плавали самые настоящие планеты. Они вращались вокруг единого источника света, в котором словно смешались лучи множества разноцветных солнц. При этом ни одна из планет не сталкивалась с соседней. Мальчик явственно различал их поверхности. На одних шумели бесконечные леса, разделенные реками и морями. На других раскинули свои металлические и каменные щупальца, стиснув ими природу, громадные города. С большой высоты трудно было разглядеть, какие существа обитают на этих планетах, казалось, что все эти миры лишь пестрые игрушки, которые кто-то разложил перед единственным здесь ребенком, что парил над ними верхом на крылатом коне.

Ригель почувствовал, что и впрямь пора уже сделать выбор и опуститься на одну из вращающихся в общем хороводе планет. Путешествие и тревога измотали его. Да и Арку требовался отдых. Поэтому, натянув поводья, мальчик направил гиппокрыла вниз, к миру, который радовал обилием света и воды. Крылатый конь опустился на лужайку, поросшую красными цветами. В тени деревьев протекал ручей. Юный связной выскользнул из седла и с наслаждением растянулся на траве. Бдительная «нянька» немедленно оказалась рядом и стала прощупывать окружающее пространство сверхчувствительными сенсорами. Арк напился из ручья, обнюхал траву и принялся безмятежно ощипывать ее, словно был на родной планете. Ригель несколько минут лежал, глядя, как проплывают в розово-фиолетовом небе планеты, а затем незаметно для самого себя уснул.

…Ему приснился странный сон. Из-за деревьев на берегу ручья вышел белобородый старик. Мальчик никогда не видел таких. Даже очень пожилые сферолюды, разменявшие не одну сотню лет, выглядели моложаво. Тем более никто из них не носил бород и усов. К тому же старик был облачен в длинные, ослепительно белые одежды и опирался на посох с навершием, согнутым в причудливую спираль. Старик подошел к Арку, ласково потрепал конягу по тугой щеке и угостил пучком какой-то чудной травки — гиппокрыл ее с видимым удовольствием схрумкал. Потом белобородый подошел к валяющемуся Ригелю, который одновременно спал и не спал. Он отчетливо видел, слышал, чувствовал запахи, осязал ладонями траву и в то же время смотрел на себя со стороны. Старик повел рукой, трава потянулась к нему, сплетаясь в зеленое кресло, совсем как у мальчика дома. Усевшись в это кресло, белобородый осторожно коснулся посохом плеча спящего. Паривший, словно незримый дух, Ригель видел, как его двойник, а вернее он сам, открыл глаза. Сел, подтянув колени, с недоумением уставился на незнакомого старика. Потом опомнился и схватил детектор. Прозрачное окошечко осталось чистым.

— Я Хранитель Древа, — представился белобородый. — А ты, если не ошибаюсь, сын Поллукса и Альхены.

— Не ошиблись, — вежливо проговорил мальчик и тут же осведомился: — А какого именно дерева вы хранитель?

— Не дерева, а Древа! — поправил его собеседник. — Древа Жизни, то есть всей Вселенной!

— Здорово! — выдохнул Ригель. — Простите.

— Ничего, — старик улыбнулся. — Видишь эти миры?

И он показал посохом на проплывающие в вышине планеты.

— Вижу, — кивнул мальчик.

— Это плоды Древа Жизни, — сказал Хранитель. — Когда-то, подтачиваемые червями, все они сгнили или ссохлись, после чего сорвались с ветвей и отправились странствовать в пустоте. Мегавеликан собрал их, вернее косточки, которые от них остались. Из этих косточек выросли новые миры. Сейчас они дозревают здесь, прежде чем занять свое место на ветвях Древа.

— А мегавеликан — это тот верзила, внутри которого мы сейчас?

— Верзила?! — удивился старик. — Это ты хорошо сказал. Что касается твоего вопроса… Я не знаю, внутри ли мы него или вовне. Все эти различия слишком субъективны. Вот если ты нарисуешь круг, а в круге поставишь точку, будет ли она внутри круга?

— Конечно!

— Не торопись. Представь, что круг — это обруч, а точка — мяч. Стоит тебе приподнять обруч, где окажется мяч?

— Ну… снаружи.

— Это если смотреть на него из-под обруча, а вот если смотреть на мяч сверху, будет по-прежнему казаться, что он внутри.

— Кажется, я понял, — пробормотал Ригель. — Все зависит от места, с которого смотришь.

— Верно! — согласился Хранитель.