Энергия и цивилизация

Отсутствие любой корреляции между затраченной энергией и полученными результатами наиболее очевидно иллюстрируют террористические атаки. Полностью переворачивая парадигму холодной войны, когда оружие было экстремально дорогим в производстве и оставалось привилегией государств, террористы используют оружие дешевое и доступное для всех. Нескольких сотен килограммов ANFO (нитрат аммония/жидкое топливо) для того, чтобы набить взрывчаткой автомобиль, или нескольких килограммов мощного ВВ (часто начиненного обрезками металла), пристегнутых к телу смертника, достаточно, чтобы вызвать десятки или даже сотни смертей (в 1983 году две бомбы в грузовиках убили 307 человек, большей частью американских военнослужащих в их казармах в Бейруте), и много большее количество ранений, и в конечном итоге запугать избранную целью группу людей.

19 угонщиков 11 сентября не имели оружия, кроме нескольких ножей, и вся операция, включая уроки пилотирования, стоила менее 500 тысяч долларов (bin Laden 2004, 3). В то же время самые скромные оценки (финансовая ревизия Нью-Йорка, проведенная через год после атаки) дают цифру прямых потерь города в 95 миллиардов, включая около 22 миллиардов на восстановление зданий и инфраструктуры, и 17 миллиардов в потерянной заработной плате (Thompson 2002). В масштабах страны все это означает потери в ВВП, падение биржевых котировок, потери в авиационной и туристической индустрии, увеличение ставок страхования и фрахтовых ставок, рост расходов на безопасность, и в общем обходится в более 500 миллиардов долларов (Looney 2002). Если добавить сюда даже только некоторые расходы на последующее вторжение в Ирак и его оккупацию, то сумма будет выше триллиона. Как показало время, прошедшее с момента атаки 11 сентября, не существует простого военного решения для подобных случаев, поскольку классическое мощное оружие и новейшие умные машины лишь частично эффективны против фанатично настроенных индивидуумов или групп, готовых умирать во время терактов.

Нет сомнений, что концепт гарантированного взаимного уничтожения (MAD) был главной причиной того, что две ядерные сверхдержавы не развязали термоядерную войну, но размер атомных арсеналов, накопленных двумя соперниками, и следовательно, воплощенные в них энергетические затраты, превысили любой рационально допустимый уровень сдерживания. Каждый шаг в разработке, развертывании, охране и поддержании в рабочем состоянии ядерных боеголовок и их носителей (бомбардировщиков и межконтинентальных ракет, подводных лодок с атомными двигателями) очень энергоемок. Оценки показывают, что как минимум 5 % всей коммерческой энергии США и СССР, потребленной между 1950 и 1990 годами, ушло на разработку и массовое производство этого оружия и средств его доставки (Smil 2004).

Но даже если бы эта цифра увеличилась в два раза, можно утверждать, что такая цена приемлема по сравнению с той жатвой, которую собрала бы термоядерная война, даже ограниченная: десятки миллионов жертв от прямого воздействия вспышки, огня и радиоактивного излучения (Solomon and Marston 1986). Обмен термоядерными ударами между США и СССР, ограниченный стратегическими военными целями, привел бы как минимум к 27 миллионам и как максимум к 59 миллионам погибших по оценкам конца 1980-х годов (von Hippel et al. 1988). Подобная перспектива действовала в качестве мощного сдерживающего фактора при разработке существовавших с 1960-х годов планов первого удара.

К сожалению, потери, вызванные ядерным оружием, не прекращаются даже после полного отказа от него: его ликвидация и дорогостоящее хранение, а также очищение зараженных регионов могут продолжаться десятилетиями, и затраты на эти цели в США растут. Еще дороже будет очистить сильнее зараженные территории в странах бывшего СССР. К счастью, затраты на вывод из эксплуатации ядерных боеголовок могут быть значительно уменьшены повторным использованием извлеченного вещества для производства электричества (WNA 2014). Высокообогащенный уран (HEU, содержащий как минимум 20 % и до 90 % U-235) смешивается с обедненным ураном (большей частью U-238), природным ураном (0,7 % U-235) или частично обогащенным ураном, чтобы получить низкообогащенный уран (менее 5 % U-235), который используют в ядерных реакторах. В соответствии с соглашением 1993 года между США и Россией (мегатонны на мегаватты) Россия превратила 500 тонн HEU из боеголовок и стратегических запасов (эквивалент 20 тысяч ядерных бомб) в реакторное топливо (в среднем 4,4 % U-235) и продала его на нужды гражданских реакторов США.