Энергия Сотворения

Более шести лет назад я впервые вышла на сцену лечебного зала, предваряя выход Доктора. Тогда мне хотелось посвятить свою жизнь одному-единственному человеку, помогать исключительно ему – Доктору. Казалось, что все остальное будет существовать только наряду с этим, то есть будет второстепенным. Многого я в начале этого пути не понимала и даже не представляла себе. А теперь, через шесть лет, перед началом каждого лечебного цикла волнуюсь, мучаюсь, сомневаюсь, теряю душевное равновесие и покой, потому что сейчас я понимаю, какую тяжелейшую ношу взвалили мы, на себя, какую огромную ответственность на себя взяли и перед вами и перед Богом. Наша миссия, явившаяся, по сути, отказом от себя, стала целью нашей жизни, нашей религией, нашим миром, нашим Храмом.

Когда для вас заканчивается очередная серия сеансов, вы расходитесь по своим домам, занимаетесь привычными делами, но вы остаетесь с нами, в нас, и нет нам ни минуты, покоя, даже в перерывах между сериями. Немало сил приходится потратить порой для того, чтобы, сказать хотя бы одно новое слово. А в данном случае речь идет о целом направлении медицины, о судьбе нашего метода лечения и воспитания человека. Считается, что врач не должен эмоционально привязываться к пациентам, однако и сам Доктор, и все мы, его помощники, ежедневно оказываемся под таким сильным нравственным и эмоциональным давлением, что напрочь забываем предостережение Аристотеля о причинах настоящей трагедии, о жалости и страхе. Но как, скажите, сегодня можно не понимать и не сочувствовать всем несчастным больным людям, особенно старикам и детям, таким беззащитным и безобидным?.."

Вот так сегодня Антонина Константиновна идет рядом с мужем, поддерживая его, вдохновляя его пациентов. Стоя за кулисами во время сеансов, ни она, ни ассистенты, работающие в зале, не ощущают благотворного влияния энергии. По крайней мере, не ощущают ее так, как пациенты, удобно расположившиеся в креслах. Все они настроены на зал, на его боль, страдания, беды. Антонина Константиновна не придерживается советов, которые часто Доктор дает своим пациентам: не допускать в свое сердце боль.

Она все время пропускает эту боль через себя.

Но все это – сегодня. А двадцать пять лет назад, когда они с Сергеем (тогда еще просто – Сергеем) познакомились в ансамбле, где он играл на рояле, а она пела, тогда никто из них, возможно, не поверил бы ни одному слову, возьмись кто-нибудь предсказать им их будущее. Они ничем внешне не отличались от молодых жизнерадостных людей, окружавших их, поэтому Антонина Константиновна только улыбнулась в ответ на слова старшей подруги, которая, познакомившись с ее женихом, задумчиво сказала: «Знаешь, а ведь он будет великим человеком!»

Семейная жизнь Коноваловых всегда была беспокойной, особенно в первые годы под Мурманском, куда распределили Сергея: ночные вызовы, экстренные ситуации, в которых срочно требовалась помощь Доктора, несчастные случаи. Антонина Константиновна привыкла спать «вполглаза», чтобы посыльный, которого часто среди ночи присылали за Доктором, не разбудил громким стуком маленького сына. Сквозь сон она слышала, как хлопала дверь парадной и успевала открыть ему дверь до того, как он намеревался постучать. Почему именно за Сергеем Сергеевичем присылали чаще, чем за кем-нибудь другим, ее не удивляло. В части были еще три врача, но она знала, что ее муж – врач от Бога. Он выбрал не профессию – судьбу.