Энигма

Полиция теперь считала, что держать дело в секрете дольше воскресенья никак нельзя и что лучше дать официальное сообщение для утренних газет в понедельник, чем рисковать журналистскими измышлениями, построенными на слухах. Наилучшей гипотезой все-таки представлялось что-нибудь вроде потери памяти, а заметка в газетах значительно повышала шансы получить надежные сведения. Разумеется, они навели куда больше справок, чем думала миссис Филдинг, — были привлечены службы безопасности и контрразведка. Но Филдинг ни разу не занимал пост министра, а вопроса о государственных тайнах, каком-либо шпионском скандале вообще не вставало. Ни одна из компаний, с которыми он был связан, не выразила ни малейшего сомнения в его надежности… Возможность того или иного финансового скандала тоже вскоре была отметена. Оставалось что-то в духе Лемтона-Джелико: человек сломался под угрозой шантажа. По опять-таки никаких указаний на что-либо подобное Его бумаги подверглись тщательной проверке. Ни загадочных адресов, ни зловещих писем. Точно так же все, к го, по их мнению, хорошо знал его лично, отзывались о нем только положительно. Были проверены его банковские счета — никаких необъяснимых снятых со счета сумм даже в предшествующие месяцы, не говоря уж за неделю перед его исчезновением. Летом он провел несколько операций с акциями, но его брокеры показали, что все суммы с продажи были использованы для новых инвестиций. И он не внес никаких новых изменений в свое завещание касательно своей семьи. Оно было составлено несколько лет назад со всеми необходимыми предосторожностями.

В понедельник 16 июля он занял видное место на первой странице всех ежедневных газет. Сообщение сопровождалось краткой биографией. Младший и единственный оставшийся в живых сын судьи Высокого суда, он в 1939 году сразу же после блестяще сданных экзаменов по праву в Оксфорде ушел в армию; сражался в Северной Африке как пехотный офицер и получил Военный крест; подхватил кала-азар, получил инвалидность и кончил воину подполковником за столом в Военном министерстве, занимаясь в основном военной полицией. Затем следовали его послевоенные успехи как адвоката, специализировавшегося по коммерческому и налоговому праву; уход из адвокатуры в 1959 году ради политики; затем перечисление компаний, в правлениях которых он состоял, его жизнь в Восточной Англии, его позиция в консервативной партии чуть правее центра.

Следовали очевидные предположения: полиция еще не исключает возможность политически мотивированного похищения, вопреки, видимо, личному решению пропустить назначенное заседание правления. Однако поверенный Филдингов, информировавший прессу, категорически отвергал самую возможность недостойного поведения в любой форме, и полиция подтвердила, что, насколько им известно, исчезнувший член парламента был во всех отношениях законопослушным гражданином. Мистер Филдинг не находился ни под следствием, ни под наблюдением какого бы то ни было рода.

Исходя из предположения, что он мог уехать за границу под вымышленным именем и с фальшивым паспортом, была проведена проверка в Хитроу и в основных портах. Но ни один регистратор паспортов, ни одна кассирша ни одной авиалинии или стюардесса из тех, кого удалось расспросить, не вспомнили его лица. Он немного говорил по-немецки и по-французски, но как явный иностранец, — и в любом случае оставленный дома паспорт убедительно указывал, что он все еще находится в Англии. Обильные газетные и телевизионные сообщения и его бесчисленные фотографии спровоцировали обычную лавину сообщений о том, что его видели там-то и там- то. Все были проверены, ни одно ничего не дало. За границей это исчезновение тоже вызвало достаточную шумиху, так что Филдинга не отыскали отнюдь не из-за отсутствия огласки. Было совершенно ясно, что он, если жив, — спрятан или прячется. Второе наводило мысль о сообщнике или сообщнице. Однако никто из тех, кто хорошо его знал, не подходил для этой роли. За некоторыми из наиболее вероятных кандидатов было установлено тактичное наблюдение. В том числе за мисс Парсонс. Ее домашний телефон и телефон в найтсбриджской квартире поставили на прослушку. Но все это ни к чему не привело. Облако смущения — правительственного, детективного и личного — окутало исчезновение. Оно оставалось абсолютно загадочным, и знатоки необъяснимого сравнили его с почти мистическим исчезновением команды и пассажиров «Марии Селесты».

Но ни одна сенсация не выдерживает отсутствия свежих новостей. На Флит-стрит Филдинга безмолвно признали «мертвым» дней через десять после поднятия тревоги.