Энхиридион. Краткое руководство к нравственной жизни

Однако нам ясно, что и души, приводящие в движение принадлежащие им тела, делятся, подобно телам, на две категории. Одни души принадлежат небесным телам, а другие — телам подлунного мира. Ведь будет странно, если тела худшего качества будут обладать душой и жизнью, а лучшие тела окажутся неодушевленными и лишенными жизни. Стало быть, души состоят между собой в тех же отношениях, что и тела, а именно, небесные души являются причиной существования душ подлунного мира. И действительно, душа является вещью значимой и ценной, в особенности, небесная душа. Душа родственна началу, однако началу не первому. Душа представляет собой самодвижущееся и самостоятельно существующее начало, предшествующее вещам, движущимся и возникающим под влиянием внешней силы. Однако душа обладает неким двойственным качеством, а именно, она приводит в движение и сама получает импульс к движению, сама творит и одновременно является продуктом творения. При этом необходимо, чтобы сложному предшествовало простое, а двойке предшествовала единица. Кроме того, самодвижущееся начало само себя приводит в движение, однако при этом оно движется и изменяется, и если даже оно не изменяет своей сути, то все же изменяет свои действия. Оно движется не телесными движениями, — относительно них оно неподвижно, — но движениями, свойственными душе. Названия этих движений следующие: наблюдение, размышление, обдумывание, предположение. Приводимая ими в движение душа с помощью телесных движений заставляет тела двигаться.

Но тому, что хоть как-то изменяется, должно предшествовать то, что неизменно, чтобы то, что изменяется, сохраняло способность изменяться. Ибо движение и изменение свойственны и небесным, и земным неодушевленным телам, поскольку их приводит в движение Первая душа. Но откуда у небесных тел имеется способность двигаться в одном и том же направлении, одним и тем же способом, вокруг одного и того же, одним и тем же манером и в одном и том же порядке? Почему также у земных вещей существует постоянное круговращение от того же самого к тому же самому стихий, времен года, живых существ и растений?[137]

Даже если вращающееся в круговороте не остается неизменным, в противоположность небесным телам, в своем числе, однако, восстанавливается в своем неизменном прежнем виде. Так, из огня возникает воздух, из воздуха вода, из воды земля и вновь огонь; после весны наступает лето, затем идут осень и зима, и вновь приходит весна; из пшеничного зерна вырастает стебель и дает зеленые побеги и колос, и вновь вырастает пшеница; из человека происходит семя и менструальная кровь, и вновь возникает человек. Так откуда же эта неизменная повторяемость? Ибо движение неподвластно самому себе и создает изменение. Таким образом, становится ясно, что виной этому является некая неподвижная и полностью неизменная причина, которая постоянно остается одной и той же и не меняет своего положения и состояния. Ведь тем, кто сейчас обдумывает и делает одно, а в другой раз — другое, требующее долгого времени, неизбежно должен руководить другой, постоянно занимающийся одним и тем же и при этом делающий это неизменным образом в неподвижной и беспредельной бесконечности времени. Стало быть ясно, насколько это начало, не только неизменное по своей сущности, но также по своим силе и действию, превосходит субстанцию, наделенную собственным движением. Но то, что сильнее, по своей сущности должно превосходить то, что уступает ему в силе. Необходимо искать, восходя к первоистокам, может ли быть что-либо сильнее того начала, которое мы установили, и если таковое обнаружится, вновь его исследовать, покуда не доберемся до самых предельных понятий, важнее которых мы уже ничего не имеем, и не будем останавливаться при этом в нашем восхождении. Не следует бояться, что наше восхождение в размышлении о чем-то большем, превосходящем первые начала, окажется напрасным. Ведь невозможно, чтобы наши размышления совершили такой прыжок, чтобы сравняться с достоинствами первоначал, не говоря уже о том, чтобы превзойти их. Это единственное стремление к Богу является наилучшим и, насколько это возможно, свободно от заблуждений. Воздавая Ему самые почетные и самые священные и главные имена и деяния из тех благих имен и дел, какие мы только можем себе помыслить, мы должны твердо знать, что не воздаем Ему ничего Его достойного. Однако для того, чтобы получить прощение, нам достаточно и того, что у нас нет ничего превосходящего того, что было изложено нами выше.