Энхиридион. Краткое руководство к нравственной жизни

Следовательно, если кто-то скажет, что это отклонение от блага, насколько оно необходимо для существования столь многих, от природы склонных к отклонению благ, создано Богом, то, пожалуй, нет основания называть Бога виновником зла. Ибо всякий назовет врача, приводящего нарывы к созреванию, режущего тела, делающего прижигания и производящего ампутации, виновником здоровья, а не болезни. Дело в том, что без этих мероприятий те люди не смогли бы выздороветь. Но и божественная справедливость, — карающий вид правосудия, — бередящая нашу душу и умножающая ее страдания, применяет это лечение, поскольку нет возможностей для исцеления иным образом, кроме как если душа многократно совершит действие в соответствии со своим безумным стремлением. По этой причине хорошие наставники не во всех случаях препятствуют стремлениям своих питомцев, но часто им потворствуют, а иногда даже помогают, поскольку душа не может полностью извергнуть из себя подобного рода страсти, если не будет порой действовать в соответствии с ними и не насытится этим своим действием. Такого наставника и божественную справедливость мы называем причиной добра, а не зла, поскольку и то, и другое совершается ради добра. Занятия, имеющие отношение к благоразумию, мы называем благоразумными, а те, что имеют отношение к здоровью — здоровыми. Всякое действие есть образ той цели, ради которой оно совершается. Следовательно, если Бог окажется некоторым образом виновником неизбежного отклонения от блага, то по справедливости его нельзя назвать виновником зла.

Необходимо, однако, рассмотреть, каким образом Бог является виновником неизбежного отклонения от блага. Ведь если Сам Он не создает этого отклонения,—да не случится такого! — он тем не менее дает такую возможность свободной воле нашей души, чтобы и такой вид получил свое место в природе вещей, и чтобы возникли такие блага, которые не могут возникнуть без этого отклонения. Бог является, в собственном смысле этого слова, виновником этой сущности, наделенной свободой воли, благой и более ценной, чем многие блага в этом мире. Страстное действие этой сущности, испытывающей желание, но свободной от принуждения, является отклонением. А то, что эта наделенная свободной волей субстанция, даже если она испытывает тягу к отклонению, по самой своей природе тем не менее является благой, то это, я полагаю, явствует из того, что утверждающие существование причины зла утверждают это путем отрицания виновности Бога во зле. Ибо они утверждают, что Бог не только создает нашу душу, но даже трезвонят о том, что душа наша является частью Бога. При этом они говорят, что душа по своей природе склонна к порче. Итак, если они утверждают, что душа портится по своей воле, — а это соответствует словам тех, кто заявляют, что в нашей власти победить наше зло или потерпеть от него поражение, и что по этой причине побежденный несет наказание, а победитель удостаивается награды, — говоря это, они даже не берут в расчет, что внешние импульсы не могут способствовать злу, касающемуся нашей души, — итак, если непосредственно душа портится по своей воле либо подталкивается к этому внешними факторами, то она, от природы склонная к порче, портится в обоих случаях. Если бы она не была склонна от природы к порче, тогда бы и не портилась. По этой причине они утверждают, что первое благо не подвержено порче, поскольку от природы к нему не склонно, а также и другие, тесно с ним соединенные блага, которые они именуют «Матерью жизни», «Демиургом» и находящимися там «Эонами». Так что и те, кто утверждают, что Бог создал душу склонной к порче, не называют Бога виновником зла, поскольку душа является не злой, но доброй субстанцией.