Энн в Эвонли

— Он стиснул меня, как медведь, — добавил мистер Ирвинг, нежно обнимая Поля за плечи. — Я едва узнал своего сына — он так вырос и стал таким сильным.

— Я даже не знаю, кто больше обрадовался папе — я или бабушка, — продолжал Поль. — Сегодня бабушка весь день возится на кухне и готовит еду, которую любит папа. Мэри она не доверяет. Так она выражает свою радость. А мне больше нравится сидеть рядом с папой и про все ему рассказывать. Но сейчас мне придется вас покинуть — надо прогнать с выгона коров. Это моя работа.

Когда Поль убежал, мистер Ирвинг начал беседовать с Энн на разные темы, но она чувствовала, что он о чем-то все время думает. И вскоре это подтвердилось.

— В последнем письме Поль писал, что ходил с вами навестить одну мою старую… приятельницу… мисс Лаванду, которая живет в каменном доме в Графтоне… Вы с ней хорошо знакомы?

— Да, мы большие друзья, — сдержанно ответила Энн.

Никто бы никогда не догадался, что при этом вопросе у нее по телу забегали мурашки восторга. Энн инстинктивно почувствовала, что, кажется, мисс Лаванде собирается улыбнуться счастье.

Мистер Ирвинг встал и подошел к окну, откуда открывался вид на залив, по которому свежий ветер гонял позолоченные солнцем волны. Несколько минут в маленькой гостиной стояла тишина. Затем мистер Ирвинг повернулся и посмотрел на Энн с ласковой смущенной улыбкой.

— Вам известно что-нибудь о наших отношениях? — спросил он.

— Все, — решительно ответила Энн. — Видите ли, — добавила она, — мы с мисс Лавандой очень откровенны друг с другом. Никому другому она не доверила бы свои секреты. Но у нас с ней родственные души.

— Да, мне тоже так кажется. Я хочу попросить вас об одолжении, мисс Ширли. Мне хотелось бы повидать мисс Лаванду — если она согласится. Вы не можете узнать, согласна ли она?

Господи, может ли она? Разумеется, может! Ведь речь идет о любви, настоящей любви, окрашенной мечтой, очарованием и счастьем. Может быть, немного запоздалой, словно роза, расцветшая в октябре, вместо того чтобы цвести в июне, но аромат и красота ее от этого ничуть не пострадали. Как же билось сердце Энн, когда она на следующее утро спешила через буковый лес в каменный домик. Мисс Лаванду она нашла в саду. У Энн были холодные от волнения руки, и голос ее дрожал.

— Мисс Лаванда, мне надо сказать вам что-то… очень важное. Попробуйте догадайтесь.

Энн и в голову не приходило, что мисс Лаванда сможет догадаться, но лицо у той вдруг страшно побледнело, и она спросила чужим сдавленным голосом:

— Стивен Ирвинг приехал домой?

— Как вы догадались? Кто вам сказал?! — разочарованно воскликнула Энн, которая предполагала поразить мисс Лаванду этой новостью.

— Мне никто ничего не говорил. Я догадалась по твоему лицу и голосу.

— Он хочет с вами повидаться, — сообщила Энн. — Просил меня узнать, согласны ли вы.

— Ну, конечно, — взволнованно выговорила мисс Лаванда. — Почему же нет? Он же просто придет повидаться, как старый друг.

На этот счет у Энн было другое мнение, но она не стала его высказывать вслух, а поспешила в дом, чтобы написать письмо Стивену Ирвингу.

«Как интересно, — весело думала она, — словно вдруг ожила книжка про верную любовь. Все сбудется, я в этом не сомневаюсь… И у Поля появится мать, которая ему по душе, и все будут счастливы. Но мистер Ирвинг увезет мисс Лаванду с собой… И что же тогда станет с милым домиком?.. Видно, как и во всем, что происходит в этом мире, у столь радостного события есть оборотная сторона».

Письмо было написано, и Энн сама отнесла его на почту в Графтоне. Там она поймала почтальона и попросила побыстрей доставить письмо адресату.

— Это очень важно, — заверила она его. Почтальон был старый и ворчливый старик, который совсем не подходил для роли посредника в любовном предприятии, и Энн вовсе не была уверена, что на его память можно положиться. Но он пообещал, что не забудет, и ей пришлось этим удовлетвориться.

В тот день Шарлотта Четвертая чувствовала, что дом окутывает какая-то тайна — тайна, в которую ее не посвящают. Мисс Лаванда с отрешенным видом бродила по саду. Энн тоже не могла найти себе места. Шарлотта Четвертая мирилась со всей этой таинственностью, пока у нее не иссякло терпение, и когда Энн в четвертый раз без всякой видимой цели забрела на кухню, девочка высказалась со всей присущей ей прямотой.

— Мисс Ширли, — начала Шарлотта Четвертая, негодующе тряхнув бантами, — и слепому видно, что у вас с мисс Лавандой какой-то секрет, и я считаю, хоть, может, мне и не положено так говорить, что с вашей стороны просто нечестно со мной им не поделиться, — а еще притворялись, будто у нас с вами дружба.