Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии

^{Касательно теургического или магического смысла, который египетские жрецы вложили в «Табличку Исиды» Бембо, философии жертвоприношения, обряда и церемонии в оккультном символизме, Афанасий Кирхер пишет: «Древние жрецы верили, что в правильно проведенной и полной церемонии жертвоприношения заключена великая духовная сила. Если только упущена хоть одна деталь, все предприятие будет испорчено, говорит Ямвлих. Жрецы были чрезвычайно внимательны ко всем деталям, потому что они рассматривали их абсолютно существенными для всей цепи логических связей, точно соответствующих обряду. Именно по этой причине они приготовили точные инструкции для проведения церемоний. Они узнали также, что первые жрецы-колдуны — одержимые божественным неистовством — изобрели систему символизма для собственных мистерий. Все это знание они расположили на “Табличке Исиды”, прямо перед глазами тех, кто допущен к святая святых; им дается учение о природе богов и предписанных форм жертвоприношения. Поскольку каждый из божеств имеет свои символы, действия, одежду и украшения, жрецы полагали, что необходимо соблюдать все эти детали при поклонении, так как нет ничего более важного для привлечения внимания божеств и духов. Таким образом, их храмы, удаленные от людских поселений, содержат практически все формы в природе. Во-первых, пол символизировал физические составляющие мира — минералы, камни и другие вещи, пригодные для украшений, включая небольшие потоки воды. Стены представляют звездный мир, а крыша — мир духов. В центре всегда был алтарь, который символизировал эманацию Верховного Разума из своего центра. Таким образом, все внутреннее убранство представляло Универсум Миров. При жертвоприношении одежды жрецов были украшены фигурами, соответствующими атрибутам богов. Их тела были частично обнажены, подобно божествам, а сами жрецы сторонились всяких материальных благ и хранили целомудрие. Их головы закрывались покрывалом, что говорило о земном бремени. Тело и голова брились, потому что волосы полагались бесполезным наростом. На голове у них были те же символы, которые выражали атрибут бога. В таком порядке они находились в процессе трансформации в разум, в который им предстояло перейти. Например, для того чтобы вызвать мир душ и духа Вселенной, они становились перед изображением, показанным на фоне в центре “Таблички”, облаченные в те же одежды, которые показаны 11а изображении, и свершали жертвоприношение. Сопутствующие этому действию песнопения, по мысли жрецов, должны были наверняка привлечь к ним внимание Бога. И то же самое справедливо в отношении других частей “Таблички”: соблюдение точного ритуала должно было вызвать соответствующее божество. Нет сомнений, что это было подлинным началом науки оракулов. Если прикоснуться к струне, то производимая гармоничная нота найдет отзвук в соседней струне, даже если та остается нетронутой. Точно так же идея поклонения Богу находится в гармонии с основной Идеей, и в результате этого интеллектуального союза исходная идея возвращается к ним одухотворенной, и в результате получается Идея Идей. И души их наполняются даром предсказания и предвидения, и они могут видеть будущее и избегать надвигающейся опасности. Для Высшего Разума все представляется одновременным и внепространственным, и все будущее открыто этому Разуму. Жрецы полагали, что если человеческий разум воспарит к Высшему Разуму через размышление, люди смогут узнать свое будущее. Почти все представленное в “Табличке — это амулеты, которые, по аналогии с вышеизложенным, наделяют людей добродетелями Высшего Разума и позволяют им воспринимать добро и отводить зло. Жрецы также верили, что таким магическим образом они могут лечить болезни, что могут вызывать духов, которые являются им во сне и изгоняют болезнь. Жрецы делились с Богом всеми своими сомнениями и затруднениями, украшая изображение Бога во время ритуала и интенсивно размышляя над Божественными Идеями; Бог дает некоторый знак, кивок или жест касательно истинности или ложности исследуемого предмета» (см. «Эдип Египетский»).}