Эолова Арфа

За день мы успели привыкнуть к такому, что никак не укладывается в сознании. Помнится, однажды Марта Валерьевна сказала, что гомо сапиенс можно еще называть гомо габитус — человек ко всему привыкающий. Так вот, и в нас произошел некий переворот, в нашем сознании уже стало укладываться многое, что поутру еще казалось бы плодом фантазии писателей и кинематографистов. Но зрелище, представшее нашим очам, потрясло еще больше, чем исчезающие слова в статье Википедии.

Мы спустились к двум прудам и увидели только один из них — большой справа. А тот, что слева, на коем до недавнего времени располагалась дача «Эолова Арфа», превратился в глубокий, заросший кустами и деревьями овраг. По бокам его обнимало пустынное узкое побережье, окруженное заборами других дачных участков. От дачи «Эолова Арфа» не осталось ни следа! Она исчезла точно так же, как все в Интернете, что касалось пребывания на планете Земля некоего инопланетянина по фамилии Незримов.

В довершение ко всему там, где некогда располагался вход на территорию дачи, появилась табличка на палке, воткнутой в землю: «Не свинячить. Штраф 5000 руб.»

— М-да... — произнес я мрачно. — Это как бы в память о его фильме «Волшебница».

— Не поняла. О чем ты? — спросила прекраснейшая.

— Ну про эту табличку, — кивнул я в сторону штрафа в 5000 руб. — Она как бы в память о нем сегодня появилась.

— Сашуль, ты чего? — насторожилась жена. — Этой табличке сто лет в обед.

Я внимательно вгляделся в самое красивое лицо во Вселенной:

— Подозреваю, что и ты тоже.

— Что я тоже?

— Наташенька, здесь когда-то жил режиссер Незримов.

— Где?

— Вот здесь вместо оврага располагался пруд, на его берегу стояла дача, на даче жил Незримов со своей женой Мартой. Его звали Эол, и поэтому Марту он стал называть Арфой. И дачу они тоже назвали «Эолова Арфа».

— А, поняла, это замысел твоего нового романа?

— Возможно. Но ты что, не знаешь, кто такой Эол Незримов?

— А кто это?

— Понятно.

Мы погуляли с Юляшей на детской площадке, а вернувшись домой, отпраздновали День России, причем я довольно бурно, судя по тому, что на следующее утро не помнил, как ложился спать, а джинсы валялись около кровати.

Рассвет только начинался. Я пытался вспомнить вчерашний день, мелькало что-то сумбурное, и, чтобы привести мысли и чувства в порядок, я решил прогуляться. Осторожно выбрался из постели, чтобы не разбудить любимую, тихо оделся и вышел из дома. Медленно шел по улице Некрасова в сторону Лебедева-Кумача, насыщаясь целительным утренним воздухом. Смутные вчерашние воспоминания просыпались в голове: как Наташа зачитывала в Интернете про овраг, в котором никогда не существовало никакой дачи, а сам овраг чистили, и на глубине его даже располагалась волейбольная площадка. Туда ходили играть в волейбол со всей округи. Удобно: мячик никогда не вылетит за пределы площадки, не укатится далеко. Даже Орлова с Александровым любили туда хаживать, и тоже играли в волейбол, и тоже устраивали пикники со всякой киношной шатией-братией.

Но почему она с каким-то особым нажимом доказывала мне это? И почему я спорил, что там до недавнего времени располагался второй пруд, на берегу которого стояла дача? Сейчас вспомнилось мне даже и причудливое романтическое название дачи — «Эолова Арфа».

Эолова Арфа... Эолова Арфа... Не просто красивое словосочетание, но что-то до боли знакомое, отзывающееся в сердце. Пытаясь воскресить ускользающее нечто, я дошел до Лебедева-Кумача и спустился к пруду. Как всегда, справа по водной глади плавали сонные утки, а слева от перешейка суши зиял овраг, осененный табличкой: «Не свинячить. Штраф 5000 руб.».

В моем сознании этот овраг соединился с романтическим словосочетанием «Эолова Арфа». И еще я вспомнил, что вчера рассказывал милой жене о каком-то режиссере по фамилии Нелюбимов... Нет, Неделимов... Тоже нет.

Неосквернимов?.. Необходимов?.. Непобедимов?..

Кто это? О ком я? Ничего не понимаю... О ком же я все пытаюсь вспомнить?

Ну, хотя бы ты, читатель! Пожалуйста, объясни мне, читатель мой!