Эпидемия. Начало конца

— Я видел, — ответил Лазанья. — Грегори Пек — в роли Ахава. Это классика.

— Помнишь, Ахав приказал своим людям следить за птицами? Он думал, что птицы «подскажут», когда кит выпрыгнет из воды. Местные жители — наши птички. Они обычно настороже и знают, когда ждать неприятностей. Увидишь, что они бегут с улиц, значит, жди беды. С детьми надо держать ухо востро. Фанатики иногда привязывают к их телам бомбы и подсылают к нашим солдатам.

Ясноглазая темноволосая девчушка лет семи улыбнулась Шепу. Он сунул руку в ранец и вытащил сухой паёк. Вид хорошо знакомого пакета вызвал у детей заметное оживление.

— Итак… Посмотрим, что Дядюшка Сэм приготовил для нас сегодня. Как насчет говяжьих равиоли двухдневной давности? Не очень? Не могу сказать, что считаю вас привередами. А это что? «Эм-энд-эмс»!

Дети радостно запрыгали и замахали руками, выкрикивая что-то на фарси.

Шеп распределил содержимое трех пакетиков между детьми поровну. Только улыбчивой семилетней девчушке досталась двойная порция.

Та сунула в рот содержимое ладошки и начала жевать. Шоколадная слюна поползла из уголка ее рта. Шеп смотрел в большие карие глаза девчушки и утопал в них. Говорят, глаза — это зеркало человеческой души. Этой девочке, безусловно, довелось повидать и боль, и горе, но ее глаза не утратили детской невинности.

Лицо девочки расплылось в широкой шоколадной улыбке. Она послала ему воздушный поцелуй и убежала, а Патрик Шеперд вернулся к суровой реальности военных будней.

Морнингсайд-Хайтс

Верхний Вест-Сайд, Манхэттен

08:36

Собор Иоанна Богослова расположен на тринадцати акрах земли к югу от главного кампуса Колумбийского университета. Это самый большой кафедральный собор в мире. Его строительство началось в 1887 году на мысе, над широкими водами Гудзона. Впрочем, строительство этого грандиозного архитектурного памятника не завершено до сих пор.

Остановившись на Амстердам-авеню, Панкай Пател бросил взгляд на освещенный Божий дом. Впрочем, он не почувствовал там присутствия чего-то божественного. Яркая праздничная иллюминация — больше ничего. С момента принятия профессора психиатрии в Общество девяти неизвестных прошло три месяца, но стресс, вызванный встречей с загадочным Старейшиной, еще не изгладился из его памяти.

Пател перевел взгляд на Фонтан мира. В зимнее время года окружающая его лужайка была покрыта снегом. Молча застыли бронзовые животные. На барельефе изображалась эпическая сцена борьбы добра и зла: архангел Михаил обезглавливает Сатану. Рогатая голова дьявола свешивается набок.

«Один день остался до зимнего солнцестояния… до дня мертвых. Если конец дней на самом деле настанет…»

— Папа, пойдем! Я не хочу опоздать к началу праздника.

Профессор посмотрел на свою десятилетнюю дочь Дон. Ее иссиня-черные волосы, заплетенные в две косы, свисали на зимнюю куртку. В темных ангельских глазах застыло смешанное чувство предвкушения и нетерпения.

— Извини. Я, что — снова замечтался?

— Да, папа, — сказала дочь, дергая профессора за руку.

Она потянула Патела к входу в Кафедральную школу. Сюда принимали детей вне зависимости от вероисповедания, от детсадовского возраста до тех, кто ходил в восьмой класс начальной школы.

— Помнишь, я остаюсь сегодня после занятий на музыку? Увидимся вечером.

— Не убегай! — произнес профессор, хватая дочь за руку.

Он опустился на одно колено в снег и заглянул девочке в глаза.

— Помни, что я тебя очень люблю. Ты наш маленький ангелочек… Божий дар…