Эпидемия. Начало конца

Тридцать четыре минуты прошло с того времени, как Мэри Клипот выбросила стальной чемоданчик в мусорный контейнер… Двадцать четыре минуты назад появилась первая черная крыса.

Rattus rattus. Никто в точности не знает, сколько их в Большом Яблоке. Приблизительные подсчеты колеблются от двухсот пятидесяти тысяч до семи миллионов. Это шустрое создание может стоять на задних лапах, взбираться по приставным лестницам, подпрыгивать на три фута в высоту и через дренажные трубы приплыть в ваш туалет. Эти ночные животные прекрасно охотятся и днем. Крыс не зря относят к грызунам: у них такие крепкие зубы и сильные челюсти, что они могут прогрызть даже строительный раствор в кирпичной кладке; даже железобетон не устоит перед их зубами.

Крысы живут в среднем два-три года. В основном они едят и размножаются. Достигнув половой зрелости в возрасте трех месяцев, самки крыс спариваются более двадцати раз в сутки. В помете от шести до двенадцати крысят. Одна самка за свою жизнь дает потомство от четырех до шести раз. Науке известны случаи, когда самцы совокупляются с самкой до тех пор, пока она не умрет, и продолжают заниматься этим с ее трупом.

Крысы — довольно умные животные, они пируют на богатых банкетах пищевых отходов, которых в изобилии в городах. Обоняние помогает им найти пищу в пределах их территории. Нью-йоркская черная крыса давно потеряла боязнь перед человеком, и эти грызуны охотно бегут на приятные для них запахи, источаемые контейнерами для мусора.

Морнингсайд-Хайтс, Манхэттен

09:38

Франческа Минос вышла из пиццерии «Минос», прижимая к большому животу стопку картонных суповых мисок. Ей было двадцать пять лет, и она ждала своего первого ребенка. Малыш «запаздывал» на неделю. Молодая женщина предпочла бы лежать в кровати, закинув опухшие ноги на подушки, а не болтаться по улицам холодным нью-йоркским утром в спортивном костюме и пальто, но Паоло еще ни разу не отменил утреннюю раздачу супа, и Франческа, беременна она или нет, вынуждена была помогать мужу.

Женщина зачерпнула из большой алюминиевой кастрюли немного испускающего пар овсяного варева и, плеснув его в свободную миску, поставила ее на стол перед бездомным из очереди, которая растянулась до самой Амстердам-авеню. Скоро подойдут другие бездомные, а ее любимый муж, кажется, решил накормить всех и каждого в этой очереди.

Взвод пустых глаз и бесстрастных лиц проходил мимо нее в гробовом молчании.

«Забытые обществом души. Что их погубило? Поддались ли они искушению или просто сдались, покорившись судьбе?»

Среди стоявших за бесплатным завтраком хватало наркоманов и алкоголиков, но большинство из этих людей просто переживали трудные времена. Им некуда идти. Треть бездомных были ветеранами иракской войны, половина из которых — инвалиды.

Франческа наполнила очередную миску. Страх сменился раздражением. В одном только Нью-Йорке почти сто тысяч бездомных. Сочувствие к ним заглушало беспокойство о судьбе собственной семьи. Как большинство маленьких предприятий, их пиццерия едва сводила концы с концами. Скоро в семье появится еще один рот. Интересно, а испытывают ли эти бездомные благодарность за то, что их кормят? Или щедрость владельцев пиццерии они воспринимают как должное, как часть своего безрадостного существования? С каждым днем тонкая линия, отделяющая семью Минос от впавших в нищету братьев и сестер во Христе, становилась тоньше. Что будет, если они не смогут их кормить? Поймут ли? Поблагодарят ли за былую щедрость или разобьют витрину, требуя кормежки?

При этой мысли Франческа содрогнулась.

Опустошив кастрюлю, Паоло вытер ладони об испачканный овсянкой поварской передник и направился внутрь пиццерии за новой порцией.

— Паоло… Подожди…

Темноволосый курчавый итальянец остановился и улыбнулся жене.

— Да, мой ангел? Что тебе надо, дорогая?

«Что я хочу?! У меня ноет спина из-за того, что я вынуждена двадцать четыре часа, семь дней в неделю таскать в себе брыкающегося малыша. У меня сильно болят ноги. У меня геморрой. Что я хочу от тебя?! Прекращай транжирить наши сбережения на этих неудачников. Или, по крайней мере, не вовлекай меня в это».

Франческа снова посмотрела на вереницу людей на улице. Их стоптанная обувь протекала, когда они ступали по лужам талого снега. Побитые жизнью, они не жили, а выживали. В любом случае в жизни каждого человека есть надежда и потенциал…

Как ее нерожденный ребенок…

— Франческа?!

Убрав прядь волос с глаз, женщина мило улыбнулась и сказала:

— Последи за плитой, дорогой, а то подгорит…