ЭпидОтряд

Священник остановился, глянул на инквизитора воспаленными глазами, ответил:

— Ты не понимаешь. Я пастырь душ. Я всегда должен быть первым, я факел, что светит во тьме, я зеркало, отражающее свет Императора. Но если моя паства выбирает решительно и твердо, а я колеблюсь, какой же из меня поводырь?

Монах сгорбился и пошел дальше, глубоко засунув руки в карманы. Фидус пожал плечами, двинулся в противоположную сторону, заметив, наконец, то, что искал. Вернее тех, кого искал.

Калькройт Шметтау сидел на рокритовом обломке, бесцельно прокручивая инферно-пистолет на указательном пальце, продетом через скобу. Пале снял мельту и топливный бак, в остальном же остался неизменен, как будто усталость и раны были над Эссеном не властны.

— С париком тебе лучше, — заметил Фидус, подойдя ближе. Эссен промолчал.

— Не вижу Люкта, — безрадостно хмыкнул Калькройт. — Поломался окончательно?

— Марсиане взяли на восстановление. Он это заслужил.

— Да, не поспоришь. Полезный сервитор. А что с девчонкой? — задал второй вопрос Шметтау. — Тоже наложили руку ржавоголовые?

— Я бы сказал "пригласили в гости". Впрочем, она совершенно не против, и Ольгу можно понять. Ее знакомство с Империумом было… довольно-таки односторонним.

Шметтау хмыкнул, вкладывая в один короткий выдох бездну эмоций.

— Все-таки она еретичка…

— Нет, — отрезал Фидус.

— Марсиане явились за ней? — задал очередной вопрос Шметтау. — Персонально?

— Отчасти. Они планировали на Маяке какую-то свою большую операцию. Для этого заранее была развернута группа агентов, в том числе Вакруфманн. По ходу событий жрицу перенацелили на дополнительную задачу — следить за "объектом", защищать, передать Марсу.

— Что ж, она справилась, — задумчиво констатировал Шметтау. — К нашей беде.

— Да, — согласился Криптман. — Справилась.

— А тебе… вам, чистильщикам, соответственно, грядет прощение?

— Будет решаться, — пожал плечами Фидус. — Но думаю, так и случится. Все-таки постарались мы, в самом деле, на славу. Это вполне можно посчитать Замечательным Деянием.

— Счастливый конец для всех, — вздохнул Шметтау. — Почти для всех. Не считая людей, которых со временем убьет этот чудесный малыш. Но то дело будущего… Коли ты здесь, значит, не пригодился ни марсианам, ни астартес. И ей тоже. В этой истории нет красивого финала?

— Всему есть время и место, — проговорил Фидус. — Я хотел ей помочь, и я помог. Не ради "спасибо".

— Значит, даже не поблагодарила, — утвердился во мнении Шметтау. — Наверное, обидно?

— Нет. Это… — Криптман задумался на пару мгновений. — Это скорее выравнивание баланса. Она спасла меня, я же проявил черную неблагодарность. Теперь я вернул долг и ушел, не ожидая ничего взамен.

Инквизитор посмотрел снизу вверх на Фидуса. Тот, в свою очередь, поглядел на инквизитора сверху вниз, чуть раскачиваясь с носков на пятки.

— Тебе что-то еще нужно? — безразлично спросил инквизитор, опуская голову. Грязные искусственные волосы повисли печальными сосульками, плечи опустились, фигура Шметтау отражала бесконечную усталость и опустошение. Эссен Пале неподвижно застыл рядом, как часовой, который давно забыт, но продолжает нести службу.

— Я сделал все, что хотел. Почти все. Напоследок решил посмотреть на тебя, — прямо ответил Криптман. — По своей воле и выбору, а не потому, что ты почтил меня своим визитом. Встать так вот, друг против друга. И посмотреть в глаза.

— Хотел триумфа? — Калькройт снова поднял голову и уставился прямо в глаза Фидуса. — Что ж, наслаждайся. Ты победил. Победил во всем.

— Нет, — тихо вымолвил Криптман. — Я не ищу победы над тобой. И не искал.

— Неужели? — саркастически осведомился старый инквизитор. Сейчас, после тяжелых испытаний и жестокого боя, после того, как Шметтау проиграл, он больше не казался достопочтенным мещанином средних лет. Полный возраст Калькройта ясно читался на его лице, в осанке и жестах. Перед Криптманом сидел глубокий и разбитый старик, в душе которого осталось лишь отчаяние.

— Да, — подтвердил Фидус. — Я никогда не видел тебя… в бою. В служении. Но хотел посмотреть. Ведь всю жизнь отец рассказывал мне, сколь велик был инквизитор Шметтау. Как безжалостен оказывался к врагам Империума. Сколько раз Фидус Криптман обязан жизнью старому товарищу.

— Убирайся, — со злостью потребовал Шметтау.

— Как скажешь… — Фидус помолчал и закончил с неожиданной теплотой. — Дядя.

— Я тебе не дядя! — огрызнулся пожилой инквизитор.

— А как еще назвать человека, который был названным братом твоего отца? Который первым взял на руки Криптмана-младшего?

— Ничего не изменилось, ничего не закончилось, — Шметтау стиснул кулаки так, что явственно захрустела бронированная ткань скафандра. — Ничего! Да, мы были братьями. И моими руками ты пришел в этот мир. Но твой отец предал меня. Предал все, что было между нами! Нельзя вернуть прошедшее. Нельзя склеить разбитое без следа, если ты не колдун. А мы не колдуны, мальчик…