Эпигоны народничества: Г. Меньшиков, самый яркий представитель их. Народник старого типа: Н. Е. Петропавловский-Каронин

Неужели эти архиеретическія мысли высказываетъ народникъ, а не заядлый марксистъ? Въ томъ-то и дѣло, что сами народники накопили массу матеріала, которымъ злые марксисты только воспользовались для выводовъ. И странно было бы не воспользоваться, когда эти выводы торчатъ, какъ шесты, изъ всей народнической литературы. Если, тѣмъ не менѣе, сами народники приходили къ выводамъ какъ разъ обратнаго свойства, то въ этомъ повинна ихъ идеализація народной жизни. «Знаете ли,– спрашиваетъ Грубовъ въ „Борской колоніи“,– какая разница между нами и ими (мужиками)? Это то, что мы живемъ чувствомъ пріятнаго и прекраснаго, мужикъ же – чувствомъ должнаго и неизбѣжнаго. Мы дѣлаемъ то, что намъ нравится, мужикъ – то, что должно дѣлать… Когда жизнь не даетъ намъ того, чего мы желаемъ, мы считаемъ ее неудавшеюся; мужикъ же считаетъ скверною ту жизнь, которая дала ему одни только грѣхи. Мы страдаемъ отъ того, что не удовлетворили своихъ желаній, мужикъ же отъ того, что не исполнилъ какой-то высшей воли, нагрѣшилъ» (Т. II, стр. 98). Такая идеализація мужика заставляла смотрѣть на его недостатки, какъ на нѣчто наносное, временное, подъ чѣмъ слѣдуетъ искать вѣчно чистаго и прекраснаго.

То же самое происходитъ и съ Каронинымъ. Какъ бытописатель деревни, онъ удивляетъ безстрашіемъ, съ какимъ раскрываетъ ея язвы, смѣлостью, съ какою дѣлаетъ заключенія и высказываетъ мрачныя предсказанія, безотраднымъ скептицизмомъ, съ какимъ относится къ «пресловутому міру». Онъ ясно видитъ, почему все лучшее и сильное уходитъ изъ деревни, понимаетъ, что здѣсь этимъ сильнымъ только одинъ исходъ – стать кулакомъ и при помощи міра душить безпомощныхъ, если не хочешь, чтобы тебя задушили. Въ длинномъ разсказѣ «Снизу вверхъ» крестьянскій парень Михайло уходитъ изъ деревни, откуда его выпираетъ общій гнетъ, голодъ, страхъ за свою шкуру и прочія прелести патріархальной жизни на лонѣ природы. Михайло является въ разсказѣ представителемъ новаго поколѣнія, которое не такъ уже привержено традиціямъ, для котораго міръ не есть уже всепокоряющее божество. Молодежь эта разсуждаетъ,

она пытливо ищетъ, въ чемъ же сила міра, въ чемъ его благодѣтельное вліяніе, ради чего должно смиряться и подставлять спину, если ни защиты, ни пользы отъ міра она не видитъ. Они пристаютъ къ древнимъ старцамъ съ вопросами, какъ же прежде было? Но ничего, кромѣ непонятныхъ словъ «побожески! стой! крѣпись! Согласіе было! Коли притѣсненіе – мы молчимъ!» – не получаютъ. Михайло претерпѣваетъ въ городѣ тысячи мытарствъ, которыми онъ обязанъ своей непроходимой темнотѣ и дикости, вынесенными имъ «съ лона природы». Наконецъ, онъ выбивается въ люди, становится рабочимъ на фабрикѣ, даже машинистомъ, и тогда мысль о покинутомъ «мірѣ», гдѣ «ихъ вѣдь и теперь сѣкутъ», начинаетъ жечь его сердце, обливающееся кровью отъ этихъ воспоминаній. Но идти назадъ, «внизъ» онъ не думаетъ, понимая, что въ результатѣ только и самъ пріобщится къ числу «сѣкомыхъ».

Кажется, ясно,– ждать спасенія надо именно въ стремленіяхъ «снизу вверхъ». Но такъ только кажется, потому что лишь только заходитъ рѣчь объ интеллигенціи, Каронинъ сразу преображается и всѣми силами толкаетъ ее «книзу», гдѣ только она и можетъ найти разрѣшеніе всѣхъ своихъ вопросовъ, мукъ и сомнѣній. Почти весь второй томъ занятъ разсказами объ этихъ страждущихъ душахъ, града взыскующихъ. Теперь, когда мы имѣемъ передъ собою въ этихъ двухъ томахъ итогъ думъ, наблюденій, выводовъ и стремленій автора, намъ ясно видны противорѣчія, въ которыя онъ впадаетъ. Основное противорѣчіе заключается въ изображеніи ничтожности современнаго деревенскаго уклада, который, по его же словамъ, уже «не прежній», и въ то же время въ указаніи на этотъ «міръ», какъ на идеалъ, къ которому должна стремиться интеллигенція. Современный укладъ деревни – «древній, опустѣвшій храмъ», въ которомъ только и могутъ служить «бонзы», безъ разсужденія, безъ критики, безъ мысли о задачахъ, которыя долженъ былъ нѣкогда преслѣдовать и осуществлять этотъ храмъ. Это съ одной стороны, съ другой же – интеллигенціи рекомендуется занять роль именно бонзы при этомъ храмѣ.